Шпионы ХХ века: от царской охранки до ЦРУ и КГБ

И хотя акт Мак-Магона от 1946 года запрещал обмен новыми сведениями об атоме с какими-либо иностранными державами, он не охватывал ни сведения, обсуждавшиеся на совещании по рассекречиванию, ни методики получения сырья, имеющего отношение к производству ядерного оружия. Присутствие Маклина на совещаниях СРС открыло ему доступ к политическим дискуссиям на высшем уровне по вопросам атомной энергии и ее военного применения. Его присутствие на встречах CDT, которые он ни разу не пропустил с марта 1947 года вплоть до отбытия из Вашингтона, позволило ему доложить о попытках Запада получить уран, необходимый для создания атомного оружия. CDT руководил совершенно секретной программой по скупке мировых запасов урана, месторождений которого не было ни в Соединенных Штатах, ни в Британии, ни в Советском Союзе. Зато такие месторождения имелись в Бельгийском Конго.

Всего через два дня после посещения Маклином первого совещания СРС посольство США в Брюсселе известило Госдепартамент, что сенатор от Коммунистической партии поинтересовался у министра иностранных дел Бельгии Пауля Генри Спаака, "не существует ли секретного договора между США и Бельгией касательно имеющегося урана". Последовали дальнейшие вопросы, обвинения и разгоряченные эмоции. И через пять недель, 11 марта, бельгийское правительство пало.

Вдобавок Маклин располагал пропуском, позволявшим ему посещать комиссию по атомной энергии без сопровождающих, причем на членов Кабинета министров и конгресса или на директора ФБР Дж. Эдгара Гувера эта привилегия не распространялась. С лета 1947 года по сентябрь 1948-го Маклин воспользовался своим пропуском 12 раз, иногда по ночам.

Бёрджесс, несомненно, также поставлял сведения об операциях союзных войск в Корее, поскольку с 1948 года по лето 1950-го служил в Дальневосточном отделе Министерства иностранных дел. В 1949 году он был полностью проинформирован о ситуации в Корее и видел ряд разведывательных и военных донесений из штаба генерала Дугласа Макартура в Токио, военного министерства и Объединенного комитета разведки.

Затем Бёрджесса назначили в вашингтонское посольство, где он присоединился к 37-летнему Филби, прибывшему в сентябре 1949 года в качестве офицера по связи со спецслужбами США. И хотя все военные радиоперехваты передавались через британскую миссию объединенных служб (Joint Services Mission), Филби в конечном итоге имел отношение к обмену материалами "Венона"-"Невеста".

Но тут на глазах у Филби — в буквальном смысле — материал "Венона" начал раскрывать некоторые свои секреты. Позднее Гарднер припоминал, как Филби стоял у него за спиной, покуривая трубку, и смотрел, как тот трудится над перехваченными сообщениями. В январе 1949 года, всего через три месяца после отбытия Маклина из Вашингтона, британское правительство было официально уведомлено, что дальнейшая работа над материалом "Венона" выявила, что сведения Советам в 1944 и 1945 годах передавали источники из британского посольства в Вашингтоне. Среди перехваченной корреспонденции ASA обнаружило и расшифровало два послания от Черчилля к Трумэну с прилагавшимися исходящими номерами Министерства иностранных дел. Агентство быстро выяснило кодовое имя шпиона — Гомер (Homer). Вскоре после того, как Филби ввели в курс проекта "Венона", он понял, что Гомером был Маклин.

В августе 1949 года специальный агент ФБР Роберт Лэмфир доставил британскому руководству новую порцию скверных новостей. Он проинформировал их, что некто, "вероятно, британский ученый, передал русским сведения об атомной бомбе". Перед тем он обнаружил в расшифрованных советских радиограммах застенографированные выдержки из научного доклада, написанного в Лос-Аламосе. А отыскав оригинал доклада в архивах комиссии по атомной энергии, он обнаружил, что автором его является Клаус Фухз.