Шпионы «Маджонга»

Его Честь Ан, при всей своей вежливости, очевидно, полагал, что в историю, которую излагает Хирн, трудно поверить. Медленно, почти незаметно, выражение его лица менялось от удивленного к слегка раздраженному. Хирн проговорил двадцать минут, и судья приготовился задать вопрос. Но Хирн что-то сказал об аффидевите и отвернулся, начав рыться в одной из папок своих помощников. Цю впервые как следует разглядел адвоката: невысокий, кругленький человечек с пухлыми красными щеками, носом-кнопкой и в бифокальных очках с толстыми линзами.

Хирн тем временем нашел нужный документ и начал читать его быстро и монотонно, и те, кто сидели в задних рядах, едва различали слова. Внимание Цю начало рассеиваться, он заскучал. Но тут судья постучал своей ручкой по столу, и Хирн прервался на полуслове, вопросительно наклонив голову в сторону Ана.

— Ваш клиент утверждает, что документ не был заверен в магистрате?

— Именно так.

— Под документом имеется в виду меморандум о депонировании, касающийся акций учредителей?

— Да, именно этот документ.

— Покажите мне его, пожалуйста. Нет, не ксерокопию. — Судья повернулся к стайке адвокатов банка. — У вас что, нет оригинала?

Ему передали документ. Судья Ан развернулся в сторону и повернул меморандум так, чтобы на него падал свет, пристально вглядываясь в бумагу поверх очков.

— Мистер Саймон Юнг утверждает, что это подпись не члена магистрата Хуа. Это так, мистер Хирн?

— Да.

— А значит, здесь нет и его личной подписи, поскольку документы подписывались не в присутствии члена магистрата, как того требует устав Корпорации, чтобы документ имел законную силу. Подпись же сделана в присутствии его слуги по имени Люк, и получается, что первая роспись не может рассматриваться как подпись Саймона Юнга?

— Именно так.

— Это тот Люк, что был сегодня убит?

— Да.

— Пожалуйста, сделайте следующее. Есть ли у вашего клиента с собой любой документ, на котором его подпись не вызывает сомнений? Хотя бы кредитная карточка?

Сэндитон дернул Саймона за рукав. Англичанин сказал своему адвокату несколько резких слов и нехотя полез за бумажником. Цю пристально посмотрел в лицо судьи и увидел, что тот неодобрительно скривил губы. Цю испытал удовлетворение.

Кредитную карточку передали судье. Его Честь Ан стал внимательно изучать ее оборотную сторону.

— По моему мнению, — сказал он наконец, — эти две подписи неотличимы.

— Конечно, в ходе процесса это станет предметом обсуждения для экспертов обеих сторон, — проговорил Хирн, стараясь выглядеть заинтересованным, словно судья сказал что-то очень важное.

— Конечно. Если разбирательство состоится.

— Прошу прощения, я не понял, что говорит Ваша Честь.

— Я сказал… если разбирательство состоится.

— Состоится?

— Да. Если ваш клиент настаивает на своих… своих странных и очень серьезных обвинениях, то тогда да — разбирательство состоится.

— Мой клиент дал показания под присягой. Обвинение остается в силе. — Голос Хирна теперь по холодности соперничал с голосом судьи. — И обвинение не будет снято, пока дело не решится в пользу той или иной стороны.

— Что ж, я подумаю над этим, мистер Хирн. У вас есть ваш экземпляр меморандума о депонировании паев?

— Есть.

— Насколько я понимаю, Учредительный договор Тихоокеанской и Кантонской банковской корпорации гласит, что передача под залог или любая другая операция с акциями учредителей не будет считаться законной, если она не произведена в присутствии члена магистрата Гонконга, который заверяет эту операцию… Я верно цитирую?

— Не совсем дословно, Ваша Честь, но смысл, без сомнения, тот же самый.

— Тот же самый… Очень хорошо. Скажите мне, мистер Хирн, почему вся эта затея с присутствием члена магистрата считается необходимой?

— Потому что учредительские акции, Ваша Честь, это предъявительские акции. Они принадлежат тому, кто может предъявить сертификаты паев. Передача таких акций — тонкий момент, ибо естественно, что и кредитор, и акцептор желают завладеть или вернуть себе эти акции. Отсюда и эта уловка, призванная защитить интересы обеих сторон: акцептор сохраняет право на эти акции, но кредитор получает дополнительную защиту в виде заверенного документа, который, при обычном ходе дел, не может быть оспорен.

— Но ведь ваш клиент оспаривает его! Он утверждает, что меморандум был на самом деле подписан не в присутствии члена магистрата, но в присутствии его слуги, теперь уже мертвого.

— Верно. Но я же сказал: «при обычном ходе дел»…