Шпионы, простофили и дипломаты

Некоторые бумаги были из морской разведки. Их было очень много на столе. Свежесть копий свидетельствовала о том, что их только что сделали. Вот почему в офисе работали допоздна… Документы Госдепартамента были адресованы лично госсекретарю… Оригиналы находились тут же, как и их фотостатические копии. Мы все были удивлены этими материалами.

Пока мы все это осматривали, один из наших людей случайно глянул за дверь. И за дверью мы обнаружили чемодан и два портфеля. Чемодан был вот такой толстый (показывает). Около 18 дюймов. Чемоданы были очень тяжелыми от документов. Я взял с собой специалиста, который открывал все виды замков. Он и вскрыл все замки. Он открыл чемодан, портфели. И когда он открыл чемодан, то оказалось, что он специально сконструирован и в нем сделано 10 – 15 карманов… Чемодан был буквально набит секретными документами всех сортов, из всех департаментов правительства. И все это были оригиналы. В чемодане не было копий. Было одно исключение: в том чемодане я обнаружил машинописный оригинал и четыре копии особого документа, который я искал. Это был документ Управления стратегической разведки по Сиаму.

Кроме этого, думаю, там было еще пять секретных документов разведки, которые мы пропустили, и один из которых был совершенно секретным, и чрезвычайно ценным и конфиденциальным.

Я достал этот материал и разложил вокруг. Бумаги касались почти каждого из департаментов правительства, за исключением ФБР… Были документы от английской разведки, морской разведки, Госдепартамента, цензуры, стратегической разведки и, вероятно, других… Документов было так много, что мы не могли перелистать их все. Документы были объемом от 3 – 4 до 150 страниц. Всего было около трехсот документов.

На каждом из них стоял штамп, что обладание этим документом – нарушение Закона о шпионаже. Такой штамп стоял на всех бумагах.

В этот момент один из моих людей, который ходил в библиотеку, вернулся и сказал, что он обнаружил кое-что в библиотеке.

В руках у него был конверт без штампа. Большой манильский конверт. И должен сказать, что в этом конверте было 15 или 20 документов. Я не могу сказать, были ли они мимеографическими копиями или фотокопиями. Они были немного запачканы, но это были не фотостатические копии. Это, должно быть, были фотокопии. Между этими документами, через один, мы обнаружили совершенно секретные документы ВМФ. Я лично видел их. Но я не помню все шесть из них. Жаль, что я не сделал никаких записей об их содержании, но я ясно помню два из них, вероятно, первые два, которые я прочел. Один был озаглавлен, я не помню точное название, но что-то вроде «Программа бомбардировки Японии». Документ был совершенно секретный. Я прочел его. В нем говорилось, как следует бомбить Японию: по нарастающей, по промышленным центрам, и назывались города.

Во втором, который я прочел, перечислялось местонахождение всех судов японского флота, сразу после битвы в Зеуте. Я полагаю, что это был октябрь 1944 года. В нем перечислялись все названия кораблей и указывалось их местонахождение.

Мы вышли и вошли в другую комнату. И там осмотрели весь материал, и я пришел к выводу, что если отсюда отправлюсь в Управление стратегической разведки и там расскажу, что я видел, мне просто не поверят. И потому я решился взять 12 – 14 документов и принести их, и предъявить в качестве доказательств.

Я выбрал все документы по Управлению стратегической разведки, включая и пять копий одного, который я искал, и еще семь или восемь дополнительных документов. Я выбирал документы, на которых были отметки какого-либо рода, чтобы можно было определить, через чьи руки они прошли.

Я положил документы в левый карман. Я чувствовал уверенность, что там их было так много, что их вряд ли могли бы хватиться, во всяком случае, в течение недели. Я положил бумаги в карман, и мы покинули это место. Мы все сложили обратно, как было. Мы ушли оттуда примерно в 2:30 ночи».

Повторяя этот рассказ перед сенатской подкомиссией по иностранным делам (реабилитационный комитет Тайдингса), Биляски добавил несколько поразительных деталей.

«Есть нечто, о чем я никогда не говорил, ни публично, ни где-либо еще. Но что, я считаю, должен сказать здесь и сейчас. Там был конверт… немного больше, чем этот (показывает)… Конверт лежал открытым на столе, и (в нем) было несколько документов…»