Шпионы тоже лохи

Как хорошо, что они вернутся! И вот Гуля возникла… Потому что с Викой, как ни странно, они волей-неволей отдалились. Вика целиком и полностью вгрузилась в дела доктора Алексахина и со страстью вила гнездо. Марта прекрасно ее понимала, но факт остается фактом. Они уже не созванивались по несколько раз в день, а в лучшем случае раза два в неделю. Изредка у Марты мелькала мысль: когда я встретила Мишу, в наших отношениях с Викой ничего не поменялось, а вот она… Но тут же она одергивала себя: когда я встретила Мишу, мы с Викой работали бок о бок, а теперь…

Дневник

Я решила молчать! Иной раз мне смертельно хочется залезть к Мише в телефон, но я тут же вспоминаю зарок, который дала себе в самом начале наших отношений, и потом, неужели он с его опытом не удалит любой пустячок, который может его выдать? Смешно даже думать! Хотела рассказать все Миле, но потом подумала: зачем ее тревожить? Она ко мне привязалась, будет из-за меня волноваться, а в ее возрасте это ни к чему. И Вике ничего не сказала, она может трепануть Пыжику, а тот Мишке… Нельзя! И вообще – никому ни слова! У Гульки прошла нога, и она умотала в Токио по делам фирмы. Может, зря я втравила ее в эту историю? Жила бы себе спокойно… Но беда в том, что я не могла жить спокойно. Пожалуй, сейчас мне даже чуточку спокойнее. Нет, если твой муж шпион, надо взять себе девиз: «Молчи в тряпочку!»

Надежда больше не появлялась. Бобров успокоился. Вероятно, Матвеев на нее повлиял. А впрочем, не хочу я о ней думать!

Но буквально на следующий день она ему позвонила. Он сбросил звонок. Она продолжала настаивать. Он счел за благо ответить.

– Алло! Что тебе нужно? Твои фокусы со мной не пройдут, заруби себе это на носу!

– Фу, какой ты грубый! Ладно, мы пойдем другим путем!

– Послушай, мне это надоело! Говори, что тебе нужно. Хватит уже измываться, а то я решу, что тебе пора к психиатру. Впрочем, это и так понятно.

– Да пошел ты!

И она отключилась.

Бобров в крайнем раздражении пожал плечами и тихонько выматерился.

Марте позвонила мать Ирины, Татьяна Филипповна, постоянно живущая в Орле, а сейчас приехавшая в Москву.

– Марта, милая, вы не могли бы мне помочь, а то я тут не умею… Я все убрала, вроде бы наладила, воду вот включила, а на кухне подтекает, позвонила в диспетчерскую, а там говорят: «Ваш дом у нас не обслуживается». Спрашиваю куда обратиться, а они говорят: «Не знаем!» И что делать? И еще вопросы накопились, для меня ваша Москва как джунгли…

– Хорошо, Татьяна Филипповна, я сейчас же приеду и разберусь. Вы только не волнуйтесь!

– Ох, спасибо, Марточка. Уж сколько раз Ирка звала меня в Москву, но я не могу тут жить. Не привыкла, а привыкать я уж стара.

– Я еду!

Марта вмиг разобралась с диспетчерской и управляющей компанией, просмотрела все накопившиеся квитанции, вызвала слесаря, велела ему осмотреть все краны и сливы, потом сама проверила все выключатели и розетки и пришла к выводу, что электрика вызывать нет необходимости.

– Ох, Марточка, спасибо вам огромное, так выручили. Не зря Ирка мне сказала: если что, обратись к Марте, она всегда поможет!

Они еще попили чаю с принесенными Мартой пирожными, поговорили о том о сем.

– Ох, Марта, как моя Ирка с малолетства бредила этой Америкой, а теперь вот не чает как оттуда домой вернуться. Я рада. Сколько можно за океаном… Была я у них в этом Нью-Йорку… Содом и Гоморра! Я на улицу выйти одна боялась. А вы там были?

– Была!

– И как вам?

– Интересно! Даже весело! Только я все время вспоминала песенку «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» – засмеялась Марта.

Они еще поболтали, и Марта ушла. Она не стала вызывать такси, а решила дойти до метро. Погода была хорошая, морозец, снег скрипит под ногами, как в детстве.

Она остановилась у витрины цветочного магазина. Ее внимание привлекла орхидея редкого лимонного цвета. У нее на кухонном окне стояло уже шесть горшков с разными орхидеями, но лимонной еще не было. Марта любила эти цветы, оказавшиеся совсем неприхотливыми: пои их раз в неделю вдоволь и все. А цветут они по полгода. Зайду, решилась она, и если куплю, вызову все-таки машину, а то в метро цветок могут поломать, да и холодно на улице.

Она вошла в магазин и глаза разбежались.

– Марта, это вы? – раздался мужской голос.