Шпионы тоже лохи

– Не стану тебе все рассказывать, но в какой-то момент бояре так достали Петра, что он согласился отвезти Февронию обратно в ее село, а ему бояре подыскали другую жену, высокородную. И вот плывут они в лодочке по Оке, а Феврония вдруг говорит: «Зачерпни водицы, князь, левой рукой да испей». – Петр испил. – «А теперь, князь, правой рукой! Испей! Испил? А теперь скажи, есть разница?» – «Да нет вроде». – «Так вот и с женщинами… Нет большой разницы». – Петр плюнул, повернул назад и прожил со своей Февронией до самой смерти.

– И что ты хочешь сказать? Что между мной и этой сукой нет разницы? – вскипела вдруг Марта.

– Вовсе нет! – рассмеялся Корней. – Я хочу сказать, что от добра добра не ищут! Ну оступился мужик… бывает…

– А с тобой бывало?

– Ясное дело, бывало. У нас с Зойкой трое ребят, беременности, кормления, то, се, короче, бывало… куда денешься. Но я ее люблю и не хочу терять. Вот и все. Уверен, твой шпион страдает не меньше, чем ты. Вы ж и в самом деле идеальная пара. Ну, прости уж ты его, сколько можно мужика терзать! А то он опять поневоле согрешит.

– Пусть грешит сколько хочет, мне уже все равно.

– Ой, врешь, не все равно! Глаза-то несчастные, как у больного бассета!

– Почему у бассета? – фыркнула Марта. – Разве я похожа на бассета?

– Нет, ты похожа на палевого шпица! А самые печальные глаза у бассетов.

– Да ну тебя!

– Вот, я собирался спать, а ты меня перебудоражила. Ох, а нам уже осталось полтора часа до этого Навашина. Теперь уже и пытаться спать не стоит.

– Скажи, а Зоя… Она знала о твоих эскападах?

– Нет. И потом я не столь лакомая добыча, как твой шпион. Вот будет у нас зона покрытия пошире, глядишь, и на меня начнут охотиться. Но мы больше детей не планируем, так что… с удовольствием буду блюсти верность супруге.

Чтобы справляться о Марте, Бобров регулярно звонил Саньке Пыжику, и тот снабжал его информацией, полученной от Вики.

– Ну, что, Сань?

– Уехала на два дня.

– Куда? С кем?

– По работе. С Корнеем. В какой-то городок, забыл название. Больше ничего не знаю.

– Когда уехала?

– Вчера. Вернется, придет на очередной осмотр.

– Спасибо, друг!

Она уехала с Корнеем. Это не страшно. А вот Леша Земцов… Это его мучило. Неужели? И тут ему пришло в голову, что надо пойти в квартиру и проверить, есть ли там следы другого мужика. Если они есть, я уж сумею их обнаружить. И что тогда? Тогда… мы будем квиты! Я смогу это пережить. А Лешке потом набью морду и дело с концом!

И после лекций он поехал на улицу Бориса Галушкина. Едва он вышел из лифта, горло сжало спазмом. Как он любил вечером возвращаться в эту квартиру, к своей маленькой… Но он справился с собой и вошел. Прислушался. Все было тихо. Первым делом заглянул в ванную комнату. Ни второй зубной щетки, ни чужой расчески, ни бритвенных принадлежностей. Ничего. Он заглянул в шкафчик. Там тоже ничего. Впрочем, Лешка ведь тоже разведчик, умеет заметать следы. А зачем, собственно, ему их заметать в такой ситуации?

На кухне тоже ничего не было. А вот на столе в гостиной лежала незнакомая толстая тетрадь. Он никогда ее прежде не видел. Что это? Он открыл тетрадь. Ба, да это же дневник! Вот не знал, что Марта ведет дневник. Видимо, она хорошо его прятала. Он знал, что этого нельзя делать, но сел к столу и стал читать. Вдруг я узнаю то, что поможет мне понять… Дневник начинался с конца прошлого года, когда все еще было безоблачно. Она писала о том, как они вдвоем встречали Новый год и как она была счастлива. Кажется, это был самый лучший Новый год в моей жизни, с горечью подумал Бобров. Но идиллические странички он стал пропускать. А вот тут Марта пишет уже о своих подозрениях в связи с романом Нонны Слепневой. А вот описывает визит к ней Аллы Силантьевой! Боже, какая наглая гнусная баба! Открыто грозила моей маленькой, что отобьет меня, называла ее клушей… Господи, как я мог! Да меня кастрировать мало за это. А вот еще запись, которая привлекла его внимание.

«Миша настаивает, чтобы я поехала к морю! Говорит, мне надо набраться сил перед новой работой. Сам он поехать со мной не может, и я еду с Викой. Хотелось бы знать, это он так заботится о моем здоровье или хочет услать меня из Москвы?»

По-видимому, дневник Марта брала с собой. Там есть восторженные записи о знакомстве с лемурами, о крохотном гиббончике, который висел на сетке, и Марта, чтобы покормить его бананом, вскарабкалась на ограду, а Вика поддерживала ее за попу. Кажется, ей там было хорошо…

А вот уже запись по возвращении: «Мишка купил мне роскошное, очень дорогое пальто, подбитое голубой норкой. Пальто мне здорово идет, но у меня такое ощущение, что этот подарок – замаливание какого-то греха… И когда я надеваю это пальто, у меня начинает все болеть. Особенно сердце и живот».