Шпионы XX века

В 1941 – 1942 годах американский военный атташе в Каире полковник Боннер Феллерс радировал в Пентагон обо всем, что происходило в Северной Африке, часто сообщая о намерениях и боевой мощи англичан. Немцы перехватили шифровки Феллерса, затем, как сообщает Дэвид Кан, «быстренько их расшифровали, оценили, перевели, перекодировали и переслали генералу Эрвину Роммелю. В январе 1942 года он успешно использовал полученные сведения. Роммель заставил англичан отступить на 300 километров через пустыню, а сам вплотную подошел к воротам Александрии». Благодаря своим успехам немецкие шифровальщики заслужили со стороны немецкого главного командования такое же отношение к себе, которое позже испытывало к «Ультра» командование союзников. Глава отдела «Иностранные армии Запада» полковник Ульрих Лисс называл их «любимым детищем всех шефов разведки»(32).

Немцы даже умудрились встрять в радиотелефонную сеть между Лондоном и Вашингтоном, и, /несмотря на то что все важные разговоры по этой линии зашифровывались, они преуспели в их расшифровке. Таким образом, немцы имели возможность время от времени подслушивать разговоры между Черчиллем и Рузвельтом, однако были весьма разочарованы услышанным. Оба лидера были слишком осторожны в своих высказываниях, чтобы немцы могли извлечь из этого какую-либо пользу.

Но самым большим успехом немецких шифровальщиков была, несомненно, расшифровка кодов английских морских конвоев. С самого начала войны английские морские коды один за другим раскрывались немцами, и к 1942-1943 годам они перехватывали порядка 2000 радиограмм с конвоев ежемесячно, расшифровывали их и передавали немецким лодкам, это происходило как раз перед началом бойни, известной как битва за Атлантику. «В течение всего времени, что лучшие умы Блетчли-парка прилагали огромные усилия к раскрытию немецких кодов, защита их собственных кодов оставалась примитивной», – пишет Эндрю Ходжес, биограф Алана Теринга, гения из Блетчли(33).

Проблема заключалась в том, что в ГШКШ пренебрегали надежностью собственных кодов и шифров, занимаясь более привлекательным делом – раскрывая шифры противника. А ведь собственные успехи в расшифровке должны были бы насторожить англичан. В ГШКШ знали из перехваченных ещё в начале войны шифровок немецкого флота, что немецкий военный атташе в Вашингтоне был слишком хорошо информирован об английских конвоях, уходящих от берегов Соединенных Штатов(34).

Но только когда две трети войны уже остались позади, англичане сообразили, что немцы получали из перехваченных с конвоев шифровок детальную информацию о продвижении караванов, например, что координаты конвоя SC-2 в полдень 6 сентября 1940 года будут такими: 50°00' северной широты и 19°50' западной долготы(35). Была срочно разработана программа по введению новой системы шифров. Королевский флот получил её 10 июня 1943 года, но торговый флот продолжал работать по старым шифрам до конца года. Однако было уже слишком поздно. Большая часть из 50 тыс. моряков союзных флотов, погибших во время войны, уже лежала на морском дне.

Козлом отпущения за эти промахи сделали главу британской морской разведки адмирала Дж. X. Годфри – он стал единственным офицером флота такого ранга, не получившим признания по окончании войны(36). Но вина лежала не только на Адмиралтействе. За надежность шифров отвечал Блетчли-парк, а там пренебрегли своими обязанностями.

У немцев были и другие успехи по части проникновения в британскую систему связи. Можно рассказать о двух наиболее выдающихся случаях. С точки зрения стратегического значения они не уступали операции «Ультра», и в обоих случаях успеху немцев послужили непростительные промахи самих англичан, причем настолько непростительные, что до сих пор весьма сложно получить от британских властей признание, будто такое вообще имело место.

Первое событие произошло утром 11 ноября 1940 года, когда британский пароход «Отомедон» был перехвачен немецким рейдером «Атлантис» в Индийском океане. Капитан английского судна вез совершенно секретную почту и книгу кодов в Сингапур. Материал был настолько важен, что запечатанный и привязанный к грузу пакет хранился на мостике, чтобы в случае, если возникнет опасность того, что бумаги могут попасть в руки немцев, его можно было скинуть за борт. Но когда «Атлантис» ударил по палубным надстройкам «Отомедона» из всех калибров, капитан и все находившиеся на мостике или рядом с ним матросы и офицеры были убиты на месте. Немцы нашли уцелевший пакет и вскрыли его. Это оказался сущий клад.