Шпора дракона

Вскоре из-за угла показался тощий щеголь в яркой одежде и больших нелепых сапогах. Человек, одетый таким образом, мог быть торговцем или путешественником, но он не побеспокоился спрятать свой набитый кошелек в карман плаща. Оливия решила, что это дворянин. Такого-то она и дожидалась. Она вынула руки из карманов, намереваясь последовать за ним. Когда Раскеттл вышла из тени, какое-то странное чувство появилось в ее мозгу, и она шагнула назад.

— Ну, что, Оливия, наблюдаешь за парадом или собираешь в кулачок свою храбрость? — прошептал кто-то позади нее.

Сердце Оливии глухо стукнуло о ребра, но она не подала виду, что испугалась. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть этого шутника. Она и так могла нарисовать его портрет в своей голове: молодая женщина, почти шести футов роста, стройная, с копной рыжих волос и насмешливо прищуренными зелеными глазами. Ее лицо очень напоминало лицо одной из предыдущих спутниц Оливии — Элию из Вестгейта.

Оливия, не спуская глаз с парня, прошептала:

— Джейд, Девять Проклятых Кругов, где ты была эти десять дней? Я скучала по тебе, девочка.

— Не десять дней, а шесть, — прошептала Джейд. — Я навещала семью.

В ее голосе Оливии послышалась насмешка. Она удивленно нахмурила брови. В течение шести месяцев Джейд была ее спутником и другом, и Оливия знала о ней то, чего даже та сама не знала о себе. Насколько хафлингу было известно, у Джейд не было семьи. Она и сама говорила Оливии, что сирота.

— Какая семья? — зашептала Оливия, не отводя глаз от парня.

— Это долгая история. Ты собираешься проучить этого пижона? — спросила Джейд. — Если нет, то я сама займусь им. Он выглядит подходяще.

— Подожди своей очереди, — ответила Оливия. — Я и сама в два счета справлюсь, — прибавила хафлинг с усмешкой.

Она отошла от Джейд и тихо последовала за парнем. С беспечным видом она повертела годовой по сторонам, чтобы убедиться, что они с ее жертвой одни на улице.

«Он не только жирный гусь, — подумала Оливия, — но и порядочный лопух.

Наверно, никто не предупреждал его, что не следует свешивать из кармана шнурок кошелька».

Обычно Оливия поручала такую простую работу Джейд. Девушка лишь недавно начала заниматься этим делом и только на это и жила. С другой стороны, Оливии деньги были не нужны: прошлогодние похождения сделали ее богатой настолько, насколько она могла только мечтать.

Хафлинг присмотрелась к незнакомцу. «Где я его видела?» — раздумывала она.

Догоняя свою жертву, Оливия шла тихо как кошка, и могла расслышать, как парень что-то то ли пел, то ли бормотал себе под нос.

«Хороший слух, — подумала Оливия, — но нет чувства ритма».

— Слушайте историю, как осрамилась дракониха, красная Дымканар — традя-ля-ля, известная сумасшедшая.

Оливия замерла на месте. «Он поет мою песню! Песню, которую я сочинила, чтобы отвлечь старую красную дракониху и спасти жизнь Элии».

Маленький цветок гордости за себя распустился в душе Оливии, ей захотелось подойти, хлопнуть парня по плечу и сообщить, что это она сочинила песню.

Потом она вспомнила, что из тени на нее сейчас смотрит Джейд. Если она вернется ни с чем, молодая воровка не будет больше иметь с ней дела. Хафлинг заставила себя идти вперед. «В ближайшие несколько лет, — подумала она, — все будут петь мои песни».

Вдруг щеголь пробормотал что-то себе под нос и развел руки в стороны, ладонями наружу. Понизившимся голосом, слегка картавя, он произнес знакомую Оливии фразу:

— Мои кормирцы. Мой народ.

Потом он откашлялся и понизил голос еще на пол-октавы:

— Мои кормирцы. Мой народ. Как ваш король как король Азун и как король Азун четвертый…

Он вернул свой голос в прежнее состояние и поздравил сам себя:

— Да. Старые навыки не пропали.

Оливия опять остановилась. «Это он! Из всех лопухов мира я выбрала именно Джиджиони Драконошпора, этого бесславного имитатора королей».

Однажды Оливия пела на свадьбе одного из родственников Джиджиони. В самый неподходящий момент, когда Оливия исполняла одну из лучших своих баллад, этот молодой дворянин решил передразнить короля Кормира — тогда-то Элия и накинулась на него. Не то, чтобы Элия была так предана короне, да и напала она на Джиджи вовсе не из-за того, что тот посмел прервать божественное пение Оливии. Дело в том, что телом воительницы управляли злые силы, желавшие смерти Азуну, и Элия не могла остановиться, хотя видела, что перед ней не король Кормира, а лишь невзрачный дворянин.

Он похудел и оброс с той весны, но это был точно Джиджиони. Впрочем чего удивляться. Приморье — дом Драконошпоров. «Бедный парень, — подумала Оливия, подкрадываясь к своей жертве. Сначала Элия пыталась его зарезать, теперь я хочу спереть его кошелек. Вот уж кому не везет, так не везет», — подумала Оливия с усмешкой.

Джиджи остановился у дверей «Великой харчевни». Оливия прошла мимо него в нескольких дюймах, ловким движением вытащив кошелек у него из кармана. Она дернула за шнурок так, что он обвился вокруг ее руки — центробежная сила удержала монеты, и те даже не звякнули.

Не подозревая о своей утрате, молодой дворянин открыл дверь в свою любимую таверну и закричал:

— О-го!