Шпора дракона

Она никогда раньше не выставляла напоказ символ арферов, который некоторые люди находили замечательным. Хотя немногие знали арферов, но слухи о их силе и добрых делах были так широко распространены, что их символ заставлял уважать его владельца — хотя и не обязательно защищал его.

Однако Оливия поняла, что просто обладание символом не делало ее арфером, даже если этот символ подарил ей другой арфер — Безымянный. К тому же Безымянный был отступником. Оливия была достаточно проницательной, чтобы понять, что любой другой арфер может посмотреть на нее не очень-то благосклонно и то, что, чем дальше она путешествует на север, тем больше вероятность встретить настоящего арфера. Поэтому, даже хотя этот символ и придавал ей веру в собственное певческое мастерство — так как большинство арферов были либо певцами, либо путешественниками, — но здравый смысл перевешивал, и она всегда прятала его.

«Но не сейчас. Это крайний случай, — подумала Оливия, — и ни один, даже самый высокомерный и замечательный арфер не удержит меня от желания свершить правосудие. Кроме того, я хочу сделать только то, что должен делать настоящий арфер — наказываю зло».

Годы общения с людьми и знакомство с их предрассудками сформировали у Оливии уверенность, что не стоит вверять правосудие в руки властей. Она сомневалась, что кто-нибудь из них, даже арферы, заинтересуются такими людьми как она и Джейд. Она думала, что никто не поверит истории о Шуте, и никто не предпримет соответствующих мер.

Хотя она была уверена, что Джиджи Драконошпор не такой. Ему она должна была раскрыть свой секрет.

«Джиджи, — представляла она, — будет польщен, если узнает, что я — арфер, и ему никогда не придет в голову проверить мои верительные грамоты. Насколько он знает, я — известная певица, а Кэт уже настроила его против Шута. Будет не очень трудно заставить его поверить правде.

Кроме того, как он сможет отрицать полезность женщины, которая вернет его семье шпору дракона?» — думала Оливия, любуясь блеском своих волос в зеркале.

Хафлинг понимала, раз придется иметь дело с Шутом, благодарность кормирского дворянина, даже такого как Джиджи, может быть очень полезной.

«Мне конечно не нужно будет объяснять Джиджи все детали того, как я нашла его семейную реликвию; тогда он может решить, что просто я очень умна, что не так уж далеко от истины».

— Время самой вступить в борьбу, — пробормотала Оливия. С этими словами она опустошила карманы во всей одежде, которая была на ней прошлым вечером. У нее были карманы в брюках, карманы в тунике, карманы в сорочке, карманы в плаще, и карманы в поясе. Вскоре на кровати образовалась куча всяких безделушек.

«Несколько запоздалая работа», — ужаснувшись этому беспорядку, подумала она.

Некоторые из эти вещей были нужными, но большинство не были выброшены, только потому, что она надеялась, что они могут когда-нибудь пригодиться.

В ее кошельке было изобилие монет: десять платиновых трикроновых, тридцать два золотых лиона, плюс мелочь — шестнадцать серебряных и двенадцать медных монет. Еще больше было спрятано под половицами в комнате, которую она сняла. В мешочке поменьше было двадцать стеклянных «рубинов» на всякий случай и четыре настоящих рубина, на крайний случай. Она положила оба мешочка рядом.

В кожаном ящичке с обтрепанными углами были аккуратно разложены ее отмычки и проволочки. Часть из них была завернута в тряпку — некоторые отмычки она нашла в путешествиях; остальные инструменты были сломаны и нуждались в замене.

Более пятидесяти разрозненных ключей болтались на железном кольце. Некоторые предназначались для того, чтобы открывать не только свои собственные замки; другие были бесполезны или сломаны в замках, которые были ими открыты. Катушка крепкой веревки, перочинный ножик, и кремень с огнивом завершали этот набор вещей первой необходимости.

В другую кучку попали четыре клубка крепкой веревки, два поплавка, крючок и грузило, заколки и шпильки для волос, гребень, мел, три пустых стеклянных пузырька — один без пробки — шесть свечей, кусочек древесного угля, оправа для очков без стекол, толстая струна для лютни, которую она искала в течение нескольких недель, скорлупа от орехов, горошины и крошки от печенья, которых было бы. достаточно, чтобы осчастливить голубя на месяц. Это она могла выбросить.

— И, наконец, последнее, но самое важное, — сказала Оливия, доставая из сорочки волшебный мешочек Джейд и развязывая веревки, — шпора дракона, — объявила она, вытряхивая содержимое миниатюрной сумочки на покрывало своей кровати.

— Она — хуже меня, — сказала хафлинг, удивленная количеством и ассортиментом вещей, высыпавшихся из кожаного мешочка. Две горсти монет — преимущественно медных и серебряных, пурпурный шелковый шарф, какое-то пахнущее мятой вещество в стеклянном пузырьке, очень красивая нитка жемчуга, шесть ключей, серебряная ложка, пара перчаток, клубок веревки, застежка, как обычно — игральные кости, шнурок, яблоко, несколько кусочков сушеного мяса и несколько леденцов, покрытых корпией.

— Ну и ну, — проворчала Оливия.