Шрам

Блэки, дочь Хирурга, владеет самым молодым из клубов Горизонта, тринадцатым по счету, который назвала Новолунием. Однако о самой этой девушке известно крайне мало. Причем не только нам, но и большинству жителей Горизонта. Кто она? Откуда взялась? Как так случилось, что она вдруг появилась на арене больших игроков, года три-четыре назад, и тут же сумела отхватить себе кусок их пирога? Однако меня почему-то подобная таинственность не удивляла. Ведь если подумать, я столь же мало знал и о Хирурге. Джим говорил, что он выходец из Горизонта, но почему перебрался в Филин и какой его жизнь была до вступления в команду Койотов знал пожалуй только один Пастырь, с которым они и познакомились в группе Роланда. И эта загадочность, похоже, перешла его дочери по наследству. Общественности хорошо известна была только ее репутация. Страшная и кровавая. Блэки, судя по возрасту Хирурга (его я так же не знал и мог только прикинуть исходя из внешности), должно было быть около тридцати лет. Однако за свои годы она успела натворить много такого, за что в Филине бы уже давно лишили гражданства, заклеймили и выкинули за стену. Но в Горизонте подобные зверства играли только на руку, делали имя и повышали статус. Свой статус Блэки заработала звериной свирепостью, хладнокровием, жестокостью — качествами, которые отлично сочетались в ней с гибким умом, и выдающимися лидерскими наклонностями. Некоторые главы других клубов точили на нее зуб, за глаза называли безродной выскочкой и все же считались с ней, что говорило о многом. Ясно было одно — Блэки производила на людей неизгладимое впечатление. Это интриговало и одновременно с тем настораживало. Я не представлял, как стоит вести себя с таким человеком, и раздумывал над тем, что возможно Блэки намного опаснее Роланда и встреча с ней может стать нашей роковой ошибкой. И все же выхода не было. Кроме того, что нас конвоировали ее люди, которым, я уверен, была поставлена четкая задача доставить нас до точки назначения и никуда не отпускать, я так же понимал, что возвращаться некуда. Только Блэки располагала необходимой информацией, только у нее были ответы, без которых нам не продвинуться дальше. А значит, что эта встреча неизбежна.

В Горизонт нас привезли глубокой ночью. Снаружи город, как брат близнец был похож на Филин. Те же стены, разве что заметно выше, тот же купол по которому расползается свет от десятков огней города. Однако отличия стали заметны уже в шлюзе, где мутного вида люди с оружием в руках (явно не военные) лишь бросали на нас заинтересованные взгляды, но пропустили без досмотра. Кто же посмеет досмотреть машины одного из клубов? И как только мы въехали в город, мне в нос ударил его отвратительный смрад. «Аромат» Горизонта сочетал в себе запахи гари, грязи, сырости и гнили, словно я оказался в каком-то старом подвале. Нас везли по темном лабиринту улиц, полностью лишенных освещения. Видимость была сильно ограничена клубами горячего пара, поднимающегося из решеток на дороге и у подножья домов. За его белесой завесой виднелись серые стены типовых построек, изрисованные люминесцентной краской. На них красовались, перекрывая друг друга трудночитаемые надписи, афиши и рекламы, соседствующие с рисунками различными по своей сути, мастерству и смысловой нагрузке, настолько, что казалось все кому не лень, от талантливых художников до маньяков — убийц и умственно отсталых подростков посчитали своим долгом отметиться на этих стенах. Постройки уходили вверх на восемь-десять этажей и оттуда, с крыш города лилось мистическое, синевато-желтое сияние. Там, наверху располагался другой город, освещенный, чистый и недосягаемый для большинства жителей низа. И если поднять голову вверх, стоя на дне этого зловонного и темного каньона, то яркий свет верхнего Горизонта затмевал собою небо, за ним не было видно даже купола. Этот свет для жителей нижнего Горизонта и был небесами. Свет иной жизни, не похожей на их жалкое существование во мраке. Этот свет манил их как наркотик, заставлял ненавидеть и боятся небожителей, и надеется однажды стать одними из них.