Шрам на сердце (СИ)

Мальчишка отмахнулся.

— Я дело хочу сделать. Полезное!

Грязный с ног до головы, он тяжело дышал, и руки его были израненными. Кровь чёрной, запекшейся.

— Бедняжка! Лопату научись держать, а потом берись за такое!

— Я… Не кричи! Лучше помоги мне! Самому сложно и…

Вскоре они вырыли целый колодец. Теперь всем хватало воды. Иногда даже приходили просить соседи. Альбин всегда делился с ними, старался улыбаться, приносить счастье. Про Виллема же такое не скажешь. Его мрачный вид заставлял людей оглядываться.

— Вот бы со мной кто так…

Блондин предложил свой стакан Виллему.

— Нет, — покачал тот головой. — Ты же знаешь. Я только кровь пью. Ничего не могу с этим сделать! — он, действительно, пытался, но ничего не мог. Природа брала своё. Виллем уходил в ночь и возвращался с блаженной улыбкой.

========== Глава 6. Неприятные чувства ==========

Весна. Кажется, она наступила не только по календарю. Яркое солнце ударило в окна, разбудило и заставило улыбнуться Карин.

— Какое яркое…

Вишни за окном уже покрылись листочками.

— Нежный воздух, так хорошо…

Все сказанное девушкой не было просто словами. Хрустальность парила во всём, какая-то лёгкость заставляла Карин лететь, позабыть всё грустное, даже ссору с родителями.

— Вставай, хватит спать уже! К врачу опоздаешь!

— Иду…

Приёмная мать девушки, кажется, поклялась разгадать тайну проклятого шрама любой ценой и показать девушку всем врачам, которые только могли их принять.

— Снова… — сорвалось с губ. Потрескавшиеся и бледные, они никогда не были покрыты помадой. Карина вообще не красилась. Не хотела быть красивой в глазах врачей, так как врачей давно ненавидела. И ладно бы, если болела, но она была совершенно здорова!

Пока она шла по лестнице, спускалась по подъезду и ехала в машине в больницу, мысли почему-то блуждали совсем другие. Перед глазами — лицо недавно пришедшего в музей пацана. В ушах — его тихий голос. Противный мальчуган был до того вреден, что чуть не заставил выгнать себя и позвать полицию.

«Ты чего творишь тут всякое?» — помнится, спросила Карин. Она, как главная, иногда вела переговоры с подобными типами. Он пробормотал невнятное. И дело даже не в том, сколько шума поднял он и как был ужасно одет, суть в том, что это воспоминание кружилось в голове по дороге в больницу и по возвращению домой, и после — на следующий день, и опять, и никак не хотело прощаться.

— Не приходил этот?.. — начала девушка. Другой экскурсовод понял её без слов, покачал головой и скромно заулыбался.

— Повезло.

Карин согласилась. Она всё же смогла забыть пацана, но на это понадобилось время. Стояло забыть, он пришёл снова, начал орать что-то под окнами музея, точно требовал её выйти, а не сказать что-то.

— Пусть прогонят уже! Надоел!

Никто не решился спросить, что хотел тот мальчишка и почему он снова пришёл.

— Не уходит. Настырный малый! — пожаловался сторож. Ленивый старик был так толст, что скорее всего соврал — он редко вставал со стула. И на улицу как всегда вышла бледная Карин. То, что увидела она, оказалось далёким от первого воспоминания. Юноша вымыл голову и приоделся, словом, приобрёл божеский вид, однако при этом дрожал и почему-то был в сильном волнении.

— Что вы хотели?

— Не хотел… То есть да, поймите… — он помотал головой и начал нести какую-то чушь.

— Мне позвать полицию?

— Не надо…

Парень вздохнул, пригласил сесть рядом с ним на лавочку.

— Я не умею выражать своих чувств! Мама была права… Я не поверил…

— Каких именно чувств?

— К Вам, милая Карин! — прозвучало в тот же момент. Признание оглушило девушку. Что говорила в ответ она, спряталось в густом тумане.

— Почему? Вы не могли сказать это как-то иначе?

— Просто подумайте над моими словами! Скажите, что подумаете, прошу!

— Фанатик… — тихо пробормотала девушка и встала. Когда она шла, она так и не обернулась. А он стоял, ожидая от неё хотя бы такой малости.

— Дурачок… — после сказала Карин. — Да, мы поговорили. Больше он не придет. — ей было неприятно и одновременно с тем противно, что за ней начал бегать этот сопляк. Хотелось отделаться от него и вообще ни с кем не встречаться.

***

Карина снова сидела одна, смотрела на старинные книги. Её удивляла та, что была привязана цепями. На краюшках листов — точно кровь, и листы пропитаны влагой.

— Что случилось с этой книгой? Почему она теперь так выглядит?

Листы были очень старыми, и сотрудникам музея категорически запрещалось трогать экспонаты «просто так». Карине снова пришлось дожидаться ухода всего персонала, молча сидеть в кладовке, ожидая, когда потушат свет охранники. Она знала, они — страшно ленивы и не сидят на работе дольше одиннадцати. А домой всё равно не хотелось. Можно стащить подушку и задремать прямо в шкафу. Так она делала часто.

Очнувшись, девушка старалась не издать ни одного лишнего звука, даже сняла обувь, чтобы низкий каблук случайно не цокнул и не выдал собой её тайну.

— А вот и вы… — восторженно прошептала черноволосая, откинув с лица прядку надоевших волос, и посмотрела на книги. Старые, изорванные и пожелтевшие, они все выглядели уставшими и дряхлыми стариками.