Шрам (СИ)

Лилит была против нашего общения, но я успокоил ее, сказав, что готов к разговору, чувствую себя хорошо, а ещё хочу поскорее со всем разобраться.

Мужчина, который так и не представился, попросил меня рассказать подробно обо всем случившемся. Но некоторые подробности я, конечно же, опустил. Однако, в общем и целом, передал всю историю верно.

– И вы не знаете, где сейчас может находиться этот Мор? – уточнил он.

– Нет, конечно. Но если он снова появится рядом с Филином, будьте уверены, я его убью.

– Это может означать, Клайд, что вы хотите продолжить заниматься своим делом? – спросил он.

– Конечно. Я, ведь, охотник.

– Приятно слышать. Совет города очень обеспокоен всем случившемся, но думаю, что к вам у них не будет никаких претензий. Вы, ведь, не имеете отношения ко всем этим омерзительным экспериментам Роланда, верно?

– Конечно, не имею. Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, что совет позволит вам продолжать работу, если вы и все прочие участники этой истории, подпишите согласие о неразглашении. Обычным людям в Филине совершенно не обязательно знать о заклинателе, понимаете меня?

– Очень четко, – кивнул я. – Где поставить подпись?

Мужчина холодно улыбнулся:

– Все соответствующие документы мы подготовим к вашему выздоровлению, – он поднялся. – Ну, а пока что мне достаточно будет и вашего устного согласия.

Пройдя к двери, он обернулся.

– Желаю вам скорейшего выздоровления, Клайд. Филину нужны охотники, и мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения в строй.

И больше я никогда не встретился с этим человеком. Мне оставалось лишь догадываться, кем он был и какую должность занимал. Не то, чтобы я долго размышлял над этим, быстро придя к логичному выводу, что сфера деятельности этого человека, как и его настоящее имя, не указаны ни в одном документе и, по сути, не существуют вовсе. А занимается он, как я думаю, проблемами самого деликатного характера, и мне не хочется даже представлять, чем бы грозил мой отказ от молчания. Однако, лишь последнему дураку могли прийти в голову мысли болтать о подобном. И не только потому, что властям города это не угодно, или потому что никто в Филине в такую историю не поверит. Но, главным образом потому, что людям, обычным жителям, действительно не стоит знать ничего подобного. Осознание того, что на улицах их родного Филина бродили твари и вел их самый настоящий заклинатель, без сомнения, нарушит шаткое душевное равновесие горожан, лишит их уверенности в безопасности стен, и одному Богу известно, к чему все это может привести. А разве не в этом заключается главная задача властей, чтобы обеспечивать покой и безопасность своих подопечных? Частично эта ноша возлагается и на плечи охотников, и я готов был нести ее, молчать во благо города и спокойствия его жителей. Все соответствующие для подписания документы я получил через полтора месяца, когда вернулся домой, и на этом вся история с заинтересованностью совета к произошедшему, иссякла.

Не скажу, что сразу пришел в норму. Совсем наоборот. Первые несколько дней я не мог не то, что ходить, но даже говорил с трудом. Модификаторы питались ресурсами моего организма и, по словам Лилит, могли бы убить меня, продлись их действие дольше. Но самое ужасное то, что наниты не покинули мой организм.

– О чем ты думал? – спросила Лилит, когда поднялся этот вопрос.

– О тебе, – ответил я просто. – Иного пути не было, ты же знаешь.

– Да, прости, – она обняла меня, все так же лежащего на кровати уже который день.

– Всё так плохо? – спросил я.

– Я что-нибудь придумаю. Обещаю.

И Лилит придумала. Я спас её там, на крыше, а она спасла меня здесь, в больнице. Так и должно быть, верно? Двое против всего мира.

Сотрудничая с лучшими врачами из Горизонта, которых любезно предоставила Блэки, Лилит удалось разработать сыворотку, нейтрализующую действие модификаторов на какое-то время. И теперь, если я хочу продолжать жить, мне придется колоть ее себе не реже раза в сутки.

После этого я быстро пошел на поправку. Патрик не жалел денег на самое лучшее лечение и препараты. И каждый день, глядя на себя в зеркало я видел эти улучшения. Исчезли черные круги под глазами, кожа из бледно-серой вновь вернула свой естественный оттенок. Но кое-что осталось неизменным. Три длинных шрама с рваными краями, тянущиеся от виска, через левый глаз и далее по щеке вниз к подбородку. Их оставил мне страж на той крыше. Нет, не страж. Это был Мор. Мор оставил мне эти шрамы. Действуя лапами стража, сделал их он сам, оставив мне отметку на лице, как напоминание о нашей встрече. Патрик сказал, что можно убрать эти шрамы, но я отказался. Я хотел помнить. Помнить каждый раз, когда буду смотреть в зеркало, о том, какой ценой далась эта победа, и как хрупка наша жизнь, как быстро все может закончиться.

Лилит не возражала. С тех пор, как я очнулся, она не отходила от меня ни на шаг, постоянно была рядом. Кроме всех теплых чувств, которые она ко мне испытывала, она призналась мне, что винит себя в случившемся.

– Я не должна была уезжать. Не должна была бросать тебя. Я такая дура, – шептала она со слезами на глазах.