Шрам

И в своем удивлении и страхе, в своем унижении, невзирая на свой гнев, на чувство, что ее самым недостойным образом обвели вокруг пальца, заставили плясать под чужую дудку, Беллис наклонила голову и подготовилась, понимая, что ей предстоит еще одно дело, если она хочет добиться нужных для нее перемен, понимая, что она не будет корить себя за месть и что непременно сделает это.

— Флорин, — сказала Беллис. Он бесился, сыпал проклятиями и возражал большинству которое пыталось убедить его, что он хватил через край, а Любовники, мол, знают, что делают. Он замолчал, уставившись на нее в сердитом недоумении. Она поманила его, чтобы он подошел поближе.

— Флорин, — сказала она так, чтобы, кроме него, никто ее не услышал. — Я согласна с вами, Флорин, — прошептала она. — Я думаю, вы имеете право услышать то, что будет рассказывать Хедригалл там, в каюте Любовников… Идемте со мной.

Она без труда нашла путь по пустым коридорам «Гранд-Оста». Преданные властям охранники расположились в точках, через которые можно было пройти к покоям Любовников в нижних частях судна. Но они никого не пускали только туда, а Беллис и Флорин направлялись совсем в другое место.

Она повела его по другим проходам, которые очень неплохо изучила за те недели, когда ею владело то, что она теперь определенно считала извращением.

Они проходили мимо кладовок, машинных отделений, складов оружия. Беллис шла быстро, но не таясь, ведя Флорина все ниже и ниже — в тускло освещенную зону.

Беллис не знала, что они шли мимо горномолочных двигателей, которые урчали и искрили, погоняя аванка.

И наконец, в темном и узком коридоре, где старые обои давно опали со стен, где не было ни гелиотипов, ни гравюр — одни трубопроводы, напоминавшие узловатые вены, Беллис повернулась к Флорину и жестом подозвала его. Она стояла в своем любимом тесном помещении, повернув к Флорину голову и поднятым пальцем призывая его к молчанию.

Некоторое время они стояли без движения, Флорин оглядывался, смотрел то на потолок, на который уставилась Беллис, то на саму Беллис.

Когда наконец до них донесся звук открывшейся и закрывшейся двери, он прозвучал так громко и четко, что Флорин напрягся, как пружина. Беллис никогда не бывала в комнате наверху, но прекрасно разбиралась в ее звуках. Она знала, где над ней располагаются стулья, столы, кровать. Она проследила взглядом за шагами четырех пар ног — легкие, потяжелее, еще тяжелее и наконец массивные и медленные, — словно видела их сквозь потолок: Любовница, Любовник, Доул, Хедригалл.

Флорин последовал ее примеру; глаза его расширились. Они с Беллис могли следить за движениями наверху. Один из вошедших остался у двери, двое подошли к кровати и опустились на стулья, четвертый, самый большой, принялся шаркающей походкой бродить между дверью и дальней стеной, потягивая ноги, как делают какты во сне или от изнеможения. Под его тяжестью прогибались доски пола.

— Ну, — сказал Доул на удивление отчетливым голосом, — рассказывай, Хедригалл. — Говорил он жестко. — Расскажи нам, почему ты убежал. И как сумел вернуться.

— О, боги. — Хедригалл говорил глухим, опустошенным голосом, совсем не похожим на его прежний.

Флорин недоуменно потряс головой.

— Боги милостивые, пожалуйста, не надо все это повторять с самого начала, — говорил Хедригалл так, словно собирался заплакать. — Я тебя не понимаю. Я в жизни не убегал из Армады. И никогда не убегу… Кто вы? — взвизгнул он вдруг. — Что вам надо? Неужели я в аду? Я видел, как вы умерли…

— Что с ним случилось? — в ужасе прошептал Флорин.

— Ты мне это дерьмо в уши не суй, предатель ты вонючий, — воскликнул Любовник. — Ну-ка, посмотри на меня, собака. Ты испугался, сволочь, да? Так испугался, что потихоньку залатал «Высокомерие» и был таков. Ну, куда ты слинял и как смог вернуться обратно?

— Я никогда не предавал Армаду, — воскликнул Хедригалл, — и никогда не предам. Крум великий, да что это я разговариваю с мертвецом! Откуда вы все здесь? Кто вы? Я же видел, как вы умерли. — Голос его дрожал — то ли от горя, то ли от потрясения.

— Когда, Хедригалл? — Это уже говорил Доул — голос резкий, угрожающий. — И где? Где мы умерли?

Хедригалл прошептал ответ, и что-то в его голосе заставило Беллис вздрогнуть, хотя именно такого ответа она ждала. Она кивнула, услышав эти два слова:

— В Шраме.

Успокоив Хедригалла, Утер Доул и Любовники о чем-то тихо совещались, отойдя от него.

— …спятил… — послышался не очень разборчивый голос Любовницы. — Либо спятил… странно…

— Мы должны знать. — Голос Доула. — Если он не сошел с ума, то он опасный лжец.

— Это бессмысленно, — с яростью сказал Любовник. — Кому это он лжет? И почему?

— Он либо лжец, либо… — сказала Любовница.

Флорин и Беллис не разобрали, произнесла ли она еще что-то тихим голосом, или слова замерли у нее на языке.

Как это случилось?

— Мы уже целый месяц были в Скрытом океане, больше месяца.