Шрамы и песни (ЛП)

— Ага, ага, Шейн. Четыре шлюхи и семь порций пива назад... прибереги это, Шейн. Мне плевать, что ты там должен произнести. Даже если я приведу домой целую футбольную команду — тебя это не касается. Ты просто зол, потому что первый не побывал на этом месте? Ты даже не можешь понять, что кому-то наплевать на твой статус рок-бога. Заруби себе на носу — я не думаю о тебе. Так что продолжай жить дальше. И не злись на меня за то, что я оказала тебе и твоим парням услугу и показала, что умею играть на паре инструментов. Ты не хочешь, чтобы я с вами выступала. Хорошо. МНЕ НАПЛЕВАТЬ!

Отключилась.

Что это сейчас было?

Она просто взяла и положила трубку? Тело онемело. Рассудок помутился. У меня не было никаких прав на это прекрасное создание, но хотел я ее больше, чем кого-то хоть когда-то. Так еще никто никогда никого не хотел.  

Встав перед ее дверью, насквозь промокший от снега, я задумался, а звонить ли в дверь? Ну уж нет, она ни за что не откроет мне. Ого, а город вокруг меня закружился.

Я перешагнул ограду и прошел через высокие чугунные ворота к узкой дорожке между ее и соседним домом. Споткнувшись о мусорные баки, я пополз к пожарной лестнице. Я подпрыгнул, схватил и потянул вниз ржавую лестницу, подтянулся на перекладине. Руки несколько раз соскальзывали с влажного металла, но наконец я смог крепко ухватиться и добраться до окна ее спальни. В мозгу не осталось ни одной здравой мысли. Мне нужно было увидеть ее. Мир вокруг стал неконтролируемым и подхватил меня своим потоком.

Я постучал замерзшими влажными костяшками пальцев в ее окно. Внутри отодвинули занавеску, и она, такая чертовски красивая, посмотрела на меня. Тепло охватило тепло, когда я приложил ладонь к ледяному стеклу, пытаясь коснуться ее лица.

Занавеска вернулась на место, отрывая от меня мое спасение. Кожей, кровью, костями, душой — я ощутил единственную возможную истину: если это создание полюбит меня, если я смогу любить ее — жизнь моя не будет бессмысленной. В раю мне больше не быть. Однако мой рай стоял по ту сторону занавески.

— Грейс, пожалуйста! Здесь жутко холодно, — бессильно прислонившись лбом к стеклу, пробормотал я. — Грейс, клянусь, я буду звонить в твою дверь, пока не перебужу всех. Открой чертово окно!

Щелчок замка и скрип поднимаемого окна были лучшими звуками из всех, что я слышал. Ну, помимо пения Грейс или музыки, исходящей от ее пальцев во время ее игры.

Я ввалился внутрь, осмотрел комнату, чтобы убедиться, что она на самом деле одна. Все мое тело расслабилось, когда я понял, что никого нет. Затем мой взгляд сосредоточился на ней, и мне пришлось ловить чертов воздух.

Свет от уличных фонарей мягко падал на ее нежную кожу, превращая ее во что-то неземное, призрачное. Боже мой, ее, как никого другого, украшает это теплое мягкое сияние. Черные волосы рассыпаны по кремового цвета плечам и изысканные серебряные глаза напротив мерцают. Тело ее завернуто в свободную белую простынь, удерживаемую лишь руками, прижатыми к груди. Мне хотелось завладеть ею.

— Ты не одета, да? Это твоя простыня? — Услышав собственное придыхание, я сжал кулаки.

Она сильнее стянула простыню и отвела взгляд, устремив его в пол.

— Что. Тебе. Нужно?

Она произнесла лишь эти три слова, но одно лишь ее присутствие подавляло все мои чувства. Я отмечал в ней все: аромат полевых цветов, исходящее от ее тела тепло, ускорившееся дыхание и чистое желание, пронзившее ее тело — она обволакивала меня.

Мое тело неистово сотрясало от зародившегося где-то внутри, ранее неизведанного по силе напряжения. Мне захотелось вкусить ее, дотронуться, овладеть ею. Ощутить, как ее кожа согреет меня, и целовать до боли ее совершенные губы.

Когда она медленно прикусила нижнюю губу, я сорвался. Я направился к ней, заставляя прижаться к стене. В ответ ее тело выгнулось, жадно прижимаясь к моему. Я приложил ладони к стене по обе стороны от ее лица, наблюдая, как медленно приоткрываются ее губы. Инстинктивно руки ее легли мне на грудь, но не для того, чтобы оттолкнуть меня. Я знал, потому что они медленно скользнули вверх и, схватив меня за футболку, притянули ближе, позволяя простыне соскочить. На ней не было ничего, кроме крошечного лифчика и трусиков. И от того, что она стояла так близко, у меня слюнки потекли.

— Шейн, остановись, — прошептала она между хриплыми вдохами. Однако тело, ее жаждущее тело продолжало прижиматься  к моему.

Наклонившись, я вдохнул аромат ее кожи и нежно прижался своим лбом к ее. Это прикосновение было эротичным, чувственным и преданным. Кожа к коже, наши рты приоткрыты, наслаждаемся ароматами и прикосновениями друг друга.

Кончиками пальцев я медленно и нежно скользнул по обнаженной коже от плеч к талии. Такая теплая и бархатная кожа.

Проведя губами по ее щеке, я лицом зарылся ей в волосы. Тихий выдох сорвался с ее губ, которые она приподняла к моим.

— Грейс, единственное, что мне сейчас хочется — поцеловать тебя, — прошептал я.