Шрамы и песни

— Что? Вы серьезно думаете, что мы занимались сексом? На этом диване? — От того, как прозвучал ее голос и каким прекрасно невинным стало выражение ее лица, я окончательно перестал контролировать свой хохот и не мог остановиться.

— Ребят, если вы двое выглядите так после секса, это замечательно. Но нет, мы недавно вернулись с пробежки. Я ни за что не тронул бы Грейс, она настоящий мужик, — объяснил я им, задыхаясь от смеха.

Улыбка Грейс осветила комнату, глаза ее таили секреты и намеки, и я отчаянно желал узнать их. Я осторожно положил руку ей на колено, чтобы привлечь ее внимание. Ее глаза увеличились, когда мои пальцы коснулись мягкой ткани ее штанов, и я услышал сорвавшийся с ее губ тихий выдох.

— Я проголодался. Грейс, братан, ты голодна? Я приготовлю тебе завтрак.

Широко распахнутые глаза игриво сузились, на ее лице отразилось недоверие.

— А ты вообще можешь насыпать хлопья в миску? — спросила она. В кулинарии я почти так же великолепен, как в постели.

— Ты меня оскорбляешь? — засмеялся я.

— Эм. Нет, не совсем. Это был честный вопрос, — улыбнулась она.

Я направился в сторону кухни и махнул ей рукой, чтобы она пошла за мной.

— Идем. Ты, должно быть, голодна так же, как и я, после секса... в смысле, пробежки.

— О, теперь ты говоришь, что занимаешься сексом с парнями? — засмеялась она, швыряя в меня диванной подушкой. Я не переставал улыбаться, пока она шла за мной. Мы оставили Леа и Коннера в гостиной, пялящихся на наш открытый флирт.

Я рылся в холодильнике и шкафчиках, точно зная, где что найти. Слишком много раз я сваливался на Леа и отплачивал за все, готовя еду для нее и Коннера. Как правило, я сбегал от вечеринок парней и их безумных выходок. И всегда говорил парням, что проводил ночь у какой-нибудь девушки, а они всегда мне верили.

— Ну, если честно, то почему ты считаешь, что я ничего не могу приготовить? — спросил я, взбивая омлет. Не раздумывая, я снял промокшую от пота футболку и начал готовить ей завтрак. Я даже не обратил на это внимания, пока не повернул голову, чтобы посмотреть на нее, ведь она так и не ответила. Ее взгляд медленно скользил по линиям моих татуировок. Я наблюдал, как взгляд, упиваясь, блуждал от локтя, где начинался дракон, к узору на руках, прошелся к голубю с подбитыми крыльями на плече. Никогда не ощущал себя таким обнаженным перед женщиной. Полностью и совершенно обнаженным до самой души. Словно она смогла прочитать между линий чернил татуировок всю мою историю, мою распахнутую душу, историю моего падения с небес. И я хотел этого, хотел, чтобы это прекрасное создание узнало мою историю. Узнало меня. От всего этого по спине пробежал холодок.

Ее взгляд и дальше медленно скользил по моей коже, прошелся по груди и вниз, по животу, и, несмотря на то, что в этом человеческом теле билось холодное сердце умершего ангела, так получилось, что я ощутил надежду.

Когда я поставил тарелку с едой перед ней, на ее щеках появился малиновый румянец.

— Омлет со шпинатом, грибами, зеленым перцем и сыром а-ля Шейн, — сказал я. — Ты так и не ответила. Что во мне заставляет тебя думать, что я не умею готовить?

Грейс потыкала омлет, внимательно его осмотрела и, наколов на вилку небольшой кусочек, поднесла к губам. Пока она жевала, ее плечи расслабились. Наверно, она думала, что я могу отравить нас.

Склонив голову в мою сторону, она сказала:

— Ты просто создал впечатление ограниченного человека, который лишь пользуется другими людьми. Я скорее поверила бы, что каждое утро твоей жизни тебе готовили завтрак разнообразные блондинки. — Уголки ее прекрасных губ опустились, когда она это говорила, но не от отвращения — от жалости. Это меня заинтриговало. Я не встречал никого, кто смотрел бы на меня, в идеальном теле Шейна, и жалел.

Пытаясь поддержать беседу, я засмеялся.

— Ладно, ты права. Наполовину. Я ограниченный. Но я умею готовить и, если честно, мне больше нравятся девушки с чёрными волосами, нежели блондинки. Ну так? Нравится?

— Да, конечно. Спасибо. Я даже не представляла, что так голодна, — пробормотала она. Готов поспорить, что это был лучший омлет в ее жизни, но она ни за что в этом не признается. По крайней мере, мне.

— Так что с тобой? Откуда такое сильное отвращение к Шейну? Никогда не встречал девушки, которая не попыталась бы за меня ухватиться. Или, постой-ка, ты по части девочек? — поддразнивал ее я.

Она любезно подыграла и засмеялась вместе со мной.

— Значит, ты решил, что раз я не ведусь на все твое дерьмо, то должна оказаться лесбиянкой?

— Би? Может, играешь в неприступность? — Надеюсь, что зашел не слишком далеко.

Какая-то эмоция мелькнула в глубине ее глаз.

— Ты действительно зациклен только на себе. Приготовься, Шейн, наверно, тебе будет тяжело это услышать, — поддразнивала она, — но ты просто не для меня. Прости.