Шрамы на наших телах (СИ)

Дана, хотела ещё что-то сказать, Занзас видел это в её глазах, в бездонных пустынных глазах. Этот вопрос так и остался в её мыслях, не подтверждённый какими либо фактами, что бы обвинять или упрекать его в чём либо. Она не из тех, кто будет бросать ложные обвинения, но она бы хотела знать, что происходит в его бестолковой голове. Что так тревожит её в его поведении, всё не так.....совсем не так как должно быть.

Спустя несколько недель раны на теле Анны превратились в тонкие розоватые шрамы, который со временем сойдут, кости срослись, но ей всё же приходилось носить бандаж, что бы до конца восстановить руку. Пролежав в палате около недели, она каждый день пыталась улизнуть, её угнетала вся эта атмосфера и пугало по ночам, словно кто-то присутствовал рядом с ней, от чего мурашки бегали по коже. На третью её попытку Луссурия пригрозил приковать её ремнями к кровати, если она не перестанет свои похождения. Умирая от скуки и того количества документов которое ей приволокли, что бы с неё хоть какая-то была польза, девушка сходила с ума. Болеть и восстанавливаться после серьёзных ранений, для неё словно пытка, посадите её в камеру на неделю и дайте книгу и через время даже без пыток она сама расскажет всё, что вы хотите знать.

Даже масштабная миссия по захвату каких-то вражеских складов и та прошла без её участия, хотя все хранители присутствовали, даже Мармон, которого она не видела, по словам хранителя солнца, он не может пропустить возможности отхватить себе добра. В поместье несколько дней стояла гробовая тишина, что совсем не радовало, возможно она уже привыкла к постоянным крикам и звукам бьющегося всего, что попадётся под руку Скуало и любимого Босса.

Анна была несказанно рада, когда Луссурия всё же сжалился и одобрительно кивнул, что девушка находясь в состоянии эйфории взяла парочку заказов и уехала на другой конец полушария. Такое решение она не смогла обосновать логически, просто в голове возникла эта идея.

Она где-то глубоко знала зачем ей вся эта затея, зачем уезжать периодически так далеко? Да чтобы привести мысли в порядок, когда ты умираешь со скуки и чувствуешь боль, которая тебя отвлекает от ненужных мыслей, это одно, а когда понимаешь, что придется вернуться в окружение того человека, из-за которого твой разум медленно трескается, невольно пытаешься уйти от такого расклада. Когда понимаешь, что твои принципы и правила летят в чёртову бездну и хочется нарушить их все и кинуться в его объятия. Не беспокоиться не о чём, а просто в первые познать….Познать что? Любовь, счастье, тепло другого человека, который так щедро поделиться им с тобой? Хах, все эти слова так и не вписываться в образ Занзаса.

Вот ты прижатая к стене, почти труп в его руках. Вот ты в его объятиях, его руки блуждают по твоему телу, а губы впиваются до крови, а жар проникает в каждую клеточку твоего тела.....

Когда они начали спорить, какого цвета галстук сегодня будет на нём, то Занзас уже понял, что без боя они не разойдутся. В крайних случаях педантичность Даны его убивала, она в очередной раз попыталась набросить на его шею галстук, но он вновь увернулся. Галстук как и бабочка, он мог надеть этот предмет вечернего туалета¸ ну только в качестве весящей в свободном состоянии

— Я тебя повешу на нём, если не оденешь, — сквозь зубы процедила она, находясь в пристойном таки раздражении, хотя без смеха сейчас на неё врятли можно смотреть.

На голове крупные бигуди розового цвета, словно её голова соцветие брокколи только чёрное с розовыми прожилками, на лице белая тканевая маска, покрытая зелёной жижей, да ещё этот серый длинный халат. В таком виде она походила на домохозяйку, которая решила устроить себе домашний день СПА, хотя самое смешное это наличие бежевых лодочек на её ногах, которые девушка разнашивала.

— Если ты нацепишь его мне я сам удушусь, — с долей сарказма произнёс он.

— Ладно, хрен с тобой, — девушка кинула демонстративно галстук на пол, — даже один день не можешь человеком побыть, бедная та женщина что согласиться провести с тобой больше, чем одну ночь.

— Не понимаю, о чём ты? Все они живи, и согласились бы провести со мной ещё не одну ночь, — ответил он, продолжая испытывать её терпение.