Шри Аурбиндо. Откровения древней мудрости. Веды, Упанишады, Бхагавадгита

И увидал тогда Партха идущих на смертную битву друг с другом сыновей и отцов, и дедов и внуков, братьев и учителей, и родных, и товарищей милых – всех соплеменников славных своих, родичей всех и всех близких.

tānsamīkṣya sa kaunteyaḥ sarvān bandhūnavasthitān
kṛpayā parayāviṣṭo viṣīdannidamabravīt

(27)

Друзей и родных увидав, готовых на смертную битву, сын Кунти исполнился вдруг жалости необоримой и молвил такие слова с сердцем, охваченным скорбью:

Arjuna uvāca
dṛṣṭvemān svajanān kṛṣṇa yuyutsuṁ samavasthitān
sīdanti mama gātrāṇi mukhañca pariśuṣyati

(28)vepathuśca śarīre me romaharṣaśca jāyate
gāṇḍīvaṁ sraṁsate hastāt tvak caiva paridahyate (29)

Арджуна сказал:

«О Кришна, увидев всех близких своих, готовых к сраженью, я словно бы вдруг обессилел, во рту у меня пересохло, все тело трепещет и волосы дыбом встают, и Гандивы-лука не держат ослабшие руки, и кожа пылает огнем.

na ca śaknomyavasthātuṁ bhramatīva ca me manaḥ
nimittāni ca paśyāmi viparītāni keśava

(30)

Не в силах стоять я, и словно мутится мой разум; о Демоноборец, зловещие зрю я знаменья.

na ca śreyo’nupaśyāmi hatvā svajanamāhave
na kāṅkṣe vijayaṁ kṛṣṇa na ca rājyaṁ sukhāni ca

(31)

Не вижу я блага в убийстве своих же сородичей в битве. Не надо победы мне, царства не надо и счастья не надо, о Кришна.

kiṁ no rājyena govinda kiṁ bhogairjīvitena vā
yeṣāṁarthe kāṅkṣitaṁ no rājyaṁ bhogāḥ sukhāni ca

(32)ta ime’vasthitā yuddhe prāṇāṁstyaktvādhanāni ca
ācāryāḥ pitaraḥ putrāstathaiva ca pitāmahāḥ (33)

Что пользы нам в царстве и в наслажденьях, скажи, о Говинда, что пользы нам в жизни? Все, ради кого жизнь нам желанна и царство, и радости жизни, ныне собрались на битву, презрев свою жизнь и богатство, – учителя и отцы, сыновья и старейшины рода,

mātulāḥ śvaśurāḥ pautrāḥ śyālāḥ sambandhinastathā
etānna hantumicchāmi ghnato’pi madhusūdana

(34)api trailokyarāyasya hetoḥ kiṁ nu mahīkṛte
nihatya dhārtaraṣṭrānnaḥ kā prītiḥ syājjanārdana (35)

тести, внуки, дядья и другая родня. Пусть я убитым паду, о Губитель демонов злобных, все ж их убивать не хочу я – будь мне наградой три мира, не то что владенье землею. Что нам за радость, о Жизнедатель, убить сыновей Дхритараштры?

pāpamevāśrayedasmān hatvaitānātatāyinaḥ
tasmānnārhā vayaṁ hantuṁ dhārtarāṣṭrān svabāndhavān
svajanaṁ hi kathaṁ hatvā sukhinaḥ syāma mādhava

(36)

Пусть они смертью грозят нам, но их убивая, мы запятнаем грехом свою душу. Поэтому нам не пристало губить сыновей Дхритараштры, своих же сородичей кровных. Как можем мы, о Благодетель, счастье стяжать, своих же родных убивая?

yadyapyete na paśyanti lobhopahatacetasaḥ
kulakṣayakṛtaṁ doṣaṁ mitradrohe ca pātakam

(37)

Пусть помутилось от алчности их разуменье, и уж не видят они зла в истребленьи семейств, не разумеют греха в убийстве жестоком друзей.

kathaṁ na jñeyamasmābhiḥ pāpādasmānnivartitum
kulakṣayakṛtaṁ doṣaṁ prapaśyadbhirjanārdana

(38)

О Жизнедатель, но мы ведь вред разумеем великий от разоренья семейств. Так почему нам не следовать нашему знанью, почему не отречься от такого греха?

kulakṣaye pranaśyanti kuladharmāḥ sanātanāḥ
dharme naṣṭe kulaṁ kṛtsnamadharmo’bhibhavatyuta

(39)

От разоренья семейств праведной жизни законы приходят в упадок, и беззаконье тогда поражает весь род.

adharmābhibhavāt kṛṣṇa praduṣyanti kulastriyaḥ
strīṣu duṣṭāsu vārṣṇeya jāyate varṇasaṅkaraḥ

(40)

От беззаконья, о Кришна, женщины рода теряют свою добродетель, и развращенье такое приводит к смешению каст.

saṅkaro narakāyaiva kulaghnānāṁ kulasya ca
patanti pitaro hyeṣāṁ luptapiṇḍodakakriyāḥ

(41)