Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

В последние месяцы уходящего 1909 года Шри Ауробиндо и несколько его коллег обычно встречались в офисе «Кармайогина» и полностью погружались в работу над еженедельником. Подчас эти встречи заканчивались далеко за полночь, когда уже не ходил транспорт, и Шри Ауробиндо приходилось возвращаться домой в конной повозке. Однажды в самом начале февраля 1910 года, когда Шри Ауробиндо был в редакции, кто-то из сотрудников вбежал туда и сообщил, что узнал от своего отца о готовящемся обыске в редакции и об аресте Шри Ауробиндо. Среди присутствующих разгорелись бурные споры о том, что предпринять, и один из них, Рамачандра Маджумдар, приготовился уже дать отпор полиции, едва только та нагрянет. В самый разгар споров Шри Ауробиндо услышал вдруг раздавшийся свыше голос: «Нет, отправляйся в Чандернагор». К тому времени Шри Ауробиндо уже привык к голосам свыше и принял за правило безоговорочно им подчиняться. Он тут же покинул редакцию и вскоре был уже на берегу Ганга. На некотором расстоянии за ним следовали его друзья, внимательно посматривая по сторонам в поисках полицейских агентов, которые обычно несли наблюдение у редакции «Кармайогина», но именно сейчас их на месте не было! Оказавшись на берегу, они наняли лодку, и Шри Ауробиндо вместе с двумя друзьями – Биреном Гхошем и Сурешем Чакраварти – спустился в нее. В скором времени они уже были в Чандернагоре. Поскольку визит этот заранее не планировался, их там никто не встретил; Бирен и Суреш отправились в город в поисках друзей, которые могли бы принять у себя Шри Ауробиндо. Им удалось найти лишь Чару Чандра Роя, но он отказался помочь, очевидно опасаясь впускать в дом революционера. И все же им повезло: на их просьбу приютить выдающегося гостя с готовностью откликнулся Мотилал Рой; он сам отправился к лодке, лично пригласив Шри Ауробиндо в свой дом. Если не считать записки, спешно начертанной Шри Ауробиндо сестре Ниведите, в которой он просил ее позаботиться о «Кармайогине», пока он будет оставаться в подполье, отъезд его держался в полной тайне. В отсутствие Шри Ауробиндо Ниведита взяла на себя руководство еженедельником и продолжала эту работу до того момента, пока выпуск еженедельника не приостановили.

Трое суток Шри Ауробиндо провел в доме Мотилала Роя, хотя одну ночь ему пришлось провести у одного из друзей хозяина. Позднее Мотилал переправил его на некоторое время в северную часть Чандернагора, в дом Балая Чандра Де, где он был недосягаем для любопытных глаз и ушей.

В Чандернагоре Шри Ауробиндо пришлось провести почти полтора месяца. Для Мотилала Роя это время оказалось поистине благословенным, ибо он многое приобрел, беседуя с Шри Ауробиндо о различных аспектах йогической садханы. Вот как описывал Мотилал Рой Шри Ауробиндо: «Это был человек, полностью предавший себя в руки Божественного – когда он говорил, складывалось впечатление, что его устами говорит кто-то иной. Я поставил перед ним тарелку с едой, но даже во время еды он выглядел полностью поглощенным чем-то своим; обычно он медитировал с открытыми глазами, видя перед собой тонкие формы и духовные образы».[229] Во время пребывания в Чандернагоре Шри Ауробиндо постоянно медитировал, и во время этих медитаций ему виделись силуэты богинь. Уже позже он узнал, что это ведические богини – Ила, Бхарати, Махи и Сарасвати.[230] Правительство оказалось в тупике: жертва ускользнула у них из-под рук. Однако оно не отступало. На калькуттский адрес Шри Ауробиндо шла масса анонимных писем, провоцируя его выйти из подполья. Шри Ауробиндо интуитивно чувствовал подвох и отвечал, что пока не получит ордера на арест, он не выйдет из подполья. Должно быть, читателю интересно, чем все это закончилось. Сначала Морли и Минто обменялись короткими посланиями относительно ареста и следствия над Шри Ауробиндо. Губернатор Бенгалии написал Минто: «В досье о прошлом Ауробиндо Гхоша нет абсолютно ничего, что могло бы оправдать исключительную сдержанность по отношению к нему. Напротив, хотя ему и удалось избежать обвинительного приговора в Алипорском деле по соучастию в тайном заговоре, нет никаких сомнений в том, что его влияние оказалось чрезвычайно опасным. Ни в коей мере нельзя считать его слепым или неразумным орудием, он – активный генератор революционных чувств и идей. Он насквозь пропитан религиозным фанатизмом, который является мощным фактором в привлечении к его делу сторонников; и распространение подстрекательских идей я в огромной мере отношу к нему лично, а не к кому-либо другому в Бенгалии, а возможно, и во всей Индии».[231]