Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

Ученик: Вы как-то написали, что прожили опасную жизнь. Но мы знаем только, что у вас не было денег, когда вы жили в Англии, – да вначале и в Пондичери тоже. В Бароде вы получали уже приличное жалованье, а в Калькутте стали, можно сказать, богачом.

Шри Ауробиндо: Я был настолько изумлен этой моей сжатой, полной и непогрешимо точной биографией, что даже начал было писать ответ! Но потом подумал: зачем жить более суровой жизнью, чем положено? Так что я все стер. Вот мой единственный ответ!!! Благодарю вас за безопасную, состоятельную, удобную и лишенную приключений жизнь, которой вы меня наградили. Я также заметил, что единственная истинная опасность, подстерегающая человека в этом мире, – это отсутствие денег. Даже сам Карл Маркс не мог бы дать более экономическое описание этому миру. Я только спрашиваю, действительно ли это означает опасную жизнь, как ее понимал Ницше?

Ученик: С прискорбием узнал, что вы стерли все, что написали, и что мои попытки вызвать вас на откровенность обречены. Все говорят, что пока мы этого не сделаем, мы ничего не сможем узнать о вашей жизни. Поэтому я осмелился на это рискованное утверждение – простите меня. Конечно же, я вовсе не хотел сказать, что недостаток денег – единственная трудность, которая может подстерегать. Как бы то ни было, разве не правда, что бедность – одна из самых великих трудностей, как и самая побуждающая? Примером тому – жизни многих великих людей. А значит, жить бедно – означает для меня вести трудную жизнь. Я знаю, что мое убеждение содержит в себе очевидные заблуждения, но разве в целом оно не верно?

Шри Ауробиндо: Ни в коей мере. Вы пишете, как Сэмюел Смайлз. Бедность никогда не казалась мне ужасом, как никогда и не была вдохновением. Похоже, вы забыли, что я оставил свою безопасную и «приличную» службу в Бароде вовсе не по необходимости, как и отказался от 150 рупий жалованья за руководство Национальным колледжем, оставшись без гроша в кармане. Я не смог бы так поступить, будь для меня деньги главным стимулом в жизни. Если вы до сих пор не поняли, что моя деятельность по подготовке революционного движения в течение десяти лет за независимость страны, абсолютно к тому не подготовленной, – была опасной, то какой смысл внушать вам это в надежде, что вы что-то поймете. Что же касается йоги, то разве не вы сами разглагольствовали во всеуслышание о ее ужасных, патетических и трагических опасностях? Так что…».[158]

Из вышеизложенного следует его собственный вывод, сделанный при других обстоятельствах: «Я занимался политической деятельностью и продолжал ее с одной-единственной целью: довести до сознания людей прочное желание свободы и необходимость борьбы для ее достижения, вместо бесполезных робких шагов в этом направлении, впустую предпринимавшихся ранее».[159]

* * *

Что же произошло с занятиями Шри Ауробиндо йогой за эти неспокойные годы? Мы уже видели, что он занялся ею в 1904 году без формального посвящения в нее кем-то из гуру. Он получил некоторые наставления от одного из друзей, ученика Брахмананды, и начал усердно заниматься пранаямой по четыре-шесть и даже более часов в день. Хотя он был знаком с некоторыми йогами и саньясинами, такими, как Брахмананда, Сакхар Баба, Нага Саньяси и другие, ни одного из них он не вспоминал как своего гуру. Мы говорили также о первых результатах его занятий пранаямой – обретение внутреннего видения, поток поэтического вдохновения, улучшение здоровья, энергии… Но кроме этого, никакого прогресса не было, а под давлением круговорота его лихорадочной деятельности он прекратил занятия пранаямой.

Теперь же он осознал необходимость более интенсивного и серьезного занятия йогой, почувствовав, что ему потребуется помощь того, кто уже шел по духовной тропе. Именно в это время ему довелось встретиться с Вишну Бхаскара Леле, йогом из Махараштры. Леле был гуру друга Бариндры и находился тогда в Гвалиоре. Бариндра послал ему сообщение с просьбой приехать в Бароду.[160] Таким образом, когда после Суратского погрома Шри Ауробиндо приехал в Бароду, Леле уже ждал его.[161] В первый раз они встретились на полчаса в доме Кхасирао Джадхава. Леле согласился совершить обряд посвящения Шри Ауробиндо при условии, что тот на время оставит политику. Шри Ауробиндо согласился. Тогда они закрылись вдвоем на три дня на верхнем этаже дома Сардара Маджумдара Вады, и Ауробиндо, не стараясь понять, куда его ведут и куда он идет сам, всецело, с полной преданностью доверился своему духовному учителю – учителю, которого прежде ни разу не видел и не знал и который был определенно ниже его как по интеллектуальному уровню развития, так и по образованию, – «бхакта с ограниченным сознанием, но с определенным опытом и силой».[162]

«Сядь, – приказал Леле Шри Ауробиндо, – смотри – и ты увидишь, что мысли твои приходят в тебя извне. Отбрось их прежде, чем они успеют войти в тебя».[163]