Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий

– Вы арестованы. Ваше имя?

– Бариндра Кумар Гхош.

– Ауробиндо Гхош?

– Нет, Бариндра Кумар Гхош.

– Ну ладно, сейчас увидим.

Дальше я помню, как чья-то рука опустилась мне на плечо.

– Пошли! – приказал чей-то голос…

Нас всех отвели в полицейский участок. Полицейские заставили нас выстроиться в ряд, оставив сурового вооруженного охранника приглядывать за нами. Они продержали нас на ногах целый день, не дав ни крошки еды. Только к вечеру кто-то из них, сжалившись над нами, принес немного сухофруктов с рынка. Глотки наши к тому времени настолько пересохли, что мы были бы рады глотку воды даже из того нашего пресловутого пруда.[183]

– Пошли за нами!

Но куда? У меня появилось чувство, что это конец… настал День Великого Отбытия. В тот момент я еще не понимал, что против нас должно быть возбуждено дело, что должен состояться суд и что у нас должен быть адвокат. Напротив, я был уверен, что нас сразу же отвезут в форт Уильям, где и прикончат, расстреляв. Я и вправду уже приготовился к этому. Однако все произошло не так, как я себе представлял. В конце концов британское правительство оказалось не настолько безжалостным. Нас поместили в камеру при полицейском участке в Лал-Базар. Там нас продержали двое суток. Пожалуй, это было самое утомительное, самое тяжелое время. Мы не могли ни вымыться, ни поесть, ни даже немного вздремнуть. Нас всех вместе, стадом, как животных, загнали в подвал и закрыли там. Полицейские показали, насколько они умеют быть грубыми и жестокими. Вечером, после всех этих мучений, нас перевели в алипорскую тюрьму. Там нас со всей любезностью и добротой принял дежурный, заметив при этом:

– Здесь вам не будет докучать полиция. Увидите, что здесь вполне сносные условия.

И тут же принес нам горячего рису. За последние три дня мы впервые поели, и еда показалась нам настолько вкусной и приятной, что мы и вправду почувствовали себя почти что на небесах».[184]

В сегодняшней Индии, в изменившихся условиях ее жизни эти предосудительные убийства и взрывы заслужили бы суровое осуждение, однако стоит перенестись воображением в те бурные дни, когда на Бенгалию обрушились тяжелые репрессии, а дух юных националистов пытались сломить любыми средствами, подчас напоминавшими средневековое варварство, – и сразу станет понятным, почему юное поколение тех времен относилось к столь постыдным актам, как спуск поездов под откос, взрывы бомб или покушение на полицейских и судей, как к проявлению героизма и отваги.[185] Ауробиндо не имел ни малейшего отношения ни к убийству семьи Кеннеди, ни к покушению на судью Кингсфорда. Как мы уже видели, он готовил страну к массовым восстаниям и вооруженному выступлению, а потому с неодобрением относился к отдельным лицам, объявившим вендетту. Однако правительство считало иначе; с их точки зрения Шри Ауробиндо был главным виновником, молчаливым подстрекателем и тайным лидером молодых. Если они и искали возможности приговорить его к пожизненному тюремному заключению, то теперь им представился именно такой случай. Маниктола-Гарденз частично принадлежала ему; его родной брат был арестован на ее территории, и там же обнаружены взрывчатые вещества – какие еще доказательства требовались, чтобы вывести Шри Ауробиндо из игры? И вот ранним утром 3 мая 1908 года отряд полицейских прибыл к дому Шри Ауробиндо. Испуганная Сароджини побежала наверх, чтобы сообщить брату о нежданных посетителях. Почти следуя за нею по пятам, в небольшую комнатку, которую занимал Ауробиндо, ворвались полицейские. Дальше рассказ ведет сам Шри Ауробиндо: «Это была разношерстная толпа людей, среди которых оказались и суперинтендант Краеган, офицер полиции Кларк, изящный и очаровательный Шри Биноде Кумар Гупта, человек весьма известный, несколько инспекторов и полицейских, следователей и свидетелей, приглашенных для обыска. Держа в руках пистолеты, они с героическим видом ринулись в комнату, словно на штурм хорошо укрепленной крепости. Я сидел в постели, полусонный, когда г-н Краеган спросил меня: «Где Ауробиндо Гхош? Это вы?» – «Да, это я». И тут же последовал приказ полицейским арестовать меня. Несколько грубых выражений, которые употребил г-н Краеган, вызвали между нами короткую стычку. Я попросил его предъявить ордер на обыск, прочитал и подписал его. Поскольку в ордере было упоминание о бомбах, я понял, что появление полиции связано с убийством в Музаффарпуре… В ту же минуту по приказу Краегана меня связали, и Краеган, обращаясь ко мне, сказал:

– У вас ведь высшее образование? Не стыдно вам, человеку образованному, спать на полу в этой голой комнате и в таком убогом жилище?

– Я беден и живу, как бедный человек, – ответил я и тут же получил в ответ от англичанина язвительный укол:

– Значит, вы разыграли эту жуткую трагедию, чтобы разбогатеть?

Понимая, что пытаться вдолбить этому тупоголовому англичанину представление о величии патриотизма, самопожертвовании или благодати сознательно избранной бедности – дело пустое, я воздержался от этой попытки».[186]