Шри ауробиндо. Эссе о Гите – I

Мы видим, что тайна божественной инкарнации в человеке, принятия Божеством человеческого облика и человеческой природы, с точки зрения Гиты, представляет собой лишь другую сторону вечной тайны самого человеческого рождения, которое, по сути, хотя и не в своем феноменальном выражении, всегда является таким же сверхъестественным принятием на себя Богом человеческого облика и природы. Вечное и универсальное «Я» каждого человека есть Бог; даже его личное «я» – тоже часть Божества, mamaivāṁśaḥ, – конечно, не доля и не фрагмент, поскольку мы не можем представить себе Бога расколотым на мелкие кусочки, а частичное сознание единственного Сознания, частичная сила единственной Силы, частичное наслаждение бытием мира посредством единого и универсального Наслаждения бытием и, следовательно, в проявлении или, как мы говорим, в Природе – ограниченное и конечное бытие единственного бесконечного и беспредельного Бытия. Печатью этого ограничения является неведение, которое заставляет человека забыть не только Божество, из которого он выходит, но и Божество, вечно присутствующее в нем, живущее в тайном сердце его собственной природы, пылающее подобно скрытому Огню на внутреннем алтаре собственного храма человеческого сознания.

Человек невежественен, потому что на глазах его души, да и на всех ее орудиях лежит печать той Природы, Пракрити, Майи, посредством которой он был проявлен из вечного бытия Бога; она отчеканила его словно монету из драгоценного металла божественного вещества, но покрыла прочным слоем сплава своих феноменальных качеств, отмеченного ее собственным клеймом и меткой животной человеческой природы, и несмотря на то, что присутствует на нем и тайный знак Божества, он поначалу неразличим, всегда с трудом поддается расшифровке и в действительности его можно обнаружить только путем того посвящения в тайну нашего собственного бытия, которое отличает человеческую природу, направленную к Богу, от земной человеческой природы. У Аватара, божественно рожденного человека, подлинный материал, из которого он сделан, сияет сквозь оболочку; печать присутствует здесь лишь для формы, видение – это видение тайного Божества, сила жизни – это сила тайного Божества, и она прорывается через печати человеческой природы; знак Божества, внутренний знак души, не внешний, не физический, способен прочесть каждый, кто хочет или может видеть; ибо асурическая природа всегда слепа по отношению к этим вещам, она видит тело, а не душу, внешнее существо, а не внутреннее, маску, а не Личность. В обычном человеческом рождении преобладает природный аспект универсального Божественного, принимающего на себя человеческую природу; в инкарнации свое место занимает божественный аспект того же феномена. В одном Бог позволяет человеческой природе завладеть его частичным бытием и властвовать над ним; в другом Бог завладевает своим частичным типом бытия и его природой и божественно властвует над ним. Кажется, Гита говорит нам, что это происходит не благодаря эволюции или восхождению, как это бывает с обычным человеком, не возрастанием в божественное рождение, но прямым нисхождением в материал человеческой природы и принятием его форм.