Шри Ауробиндо. О себе

2. Статьи, напечатанные в «Дхарме» в феврале и марте 1910 г., написаны не мной. На самом деле их автором был молодой человек, помощник редактора. Об этом знают все, кто работал в то время в редакции газеты или был с нею связан, например Нолини Канта Гупта[65] , который и тогда был со мной, и находится рядом со мной сейчас.

3. Уезжая в Чандернагор, я не заходил в Багбазар Матх[66] , чтобы встретиться с Шри Сарадешвари Деви. Более того, я никогда с ней не встречался и никогда в жизни ее не видел. Я сел на пароход на другой набережной Ганга (Ганга-гхат), не на набережной Багбазара.

4. Ни Ганен Махарадж, ни Ниведита не провожали меня на берег. Они оба ничего не знали о моем отъезде: Ниведита узнала о нем позже из моего письма, где я просил ее возглавить в мое отсутствие «Карма-йогин». Она дала на это свое согласие и с того момента вплоть до закрытия газеты руководила изданием, и все редакционные статьи того времени написаны ею.

5. Я не приводил жену для инициации к Шри Сарадешвари Деви; насколько я понял, ее отвела туда Судхира Бос, сестра Дебабраты[67] . Сам я узнал об этом намного позднее, в Пондичери. Я был рад тому, что моя жена нашла такое замечательное духовное прибежище, но не я приложил к этому руку.

6. Я уехал в Чандернагор не по совету сестры Ниведиты. Она предупредила меня, что власти приняли решение о моей высылке из страны, и хотела уговорить покинуть Британскую Индию, чтобы я вел работу из-за границы, но я ответил ей, что считаю это ненужным, что вместо бегства я предпочитаю написать статью, которая сведет их планы на нет. Именно тогда я написал статью «Моя последняя воля и завещание», подписавшись своим именем. Впоследствии Ниведита сообщила мне, что статья сыграла все же свою роль, и власти отказались от своей идеи. Позднее у нее не было возможности советовать мне что бы то ни было, и к тому же едва ли я последовал бы любому совету: ей не было ничего известно о причинах, приведших к моему отъезду в Чандернагор.

7. Здесь изложены факты, касающиеся моего отъезда. Мне передали информацию, полученную от высокого полицейского чина, о том, что на следующий день в редакции будет обыск и меня арестуют в тот момент, когда я буду находиться в редакции «Карма-йогина». (Редакцию действительно обыскали, но ордер на мой арест предъявлен не был; я больше ничего не слышал о моем предполагавшемся аресте до тех пор, пока не было возбуждено дело против газеты, но к тому времени я уже уехал из Чандернагора в Пондичери.) Я стоял и слушал, как все в редакции обсуждают эту новость, и вдруг услышал приказ свыше, три слова: «Отправляйся в Чандернагор», – произнесенные хорошо знакомым мне Голосом. Примерно через десять минут я уже был в лодке и отправился в Чандернагор. Привел нас к берегу Рамачандра Маджумдар, и он же нанял лодку, я тут же сел в нее вместе с моим родственником Биреном Гхошем[68] и Мони (Сурешчандрой Чакраварти)[69] , которые сопровождали меня в Чандернагор, и мы не заходили ни в Багбазар, ни куда бы то ни было. Мы прибыли в Чандернагор затемно, а утром они вернулись в Калькутту. Я остался на тайной квартире, полностью погруженный в садхану, и с того момента мое активное участие в двух газетах прекратилось. Позже, по такому же «распоряжению свыше», я отплыл из Чандернагора и прибыл в Пондичери 4 апреля 1910 г.

В объяснение могу добавить, что с того момента, когда я расстался с Леле в Бомбее – после сессии в Сурате, после моего с ним пребывания в Бароде, Пуне и Бомбее, – я принял за правило безоговорочно слушать внутреннее руководство и двигался только туда, куда меня направляло Божественное. Мои духовные практики, которыми я занимался в тюрьме, за год из правила превратились в непреложный закон жизни. Этим и объясняется моя немедленная реакция на полученный адеш.

Адресуя свои замечания по этим вопросам к редактору «Удбодхана», вы можете ссылаться на это мое письмо в качестве аргумента.

5 декабря 1944 г.»

Замечания Шри Ауробиндо к статье Гириджи Шанкара

«В 1904 году махараджа пригласил в Бароду сестру Ниведиту, и Шри Ауробиндо не раз беседовал с ней о Рамакришне и Вивекананде».

Не помню, приглашали ее или нет, но думаю, она приехала в качестве правительственного гостя. Мы с Кхаширао[70] встречали ее на вокзале.