Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – I

Если Будда действительно боролся со всеми ведантическими концепциями, обосновывающими существование высшего «Я», и отвергал их, то тогда это никак не вяжется с общеизвестным мнением о том, что Будда воздерживался от любых метафизических рассуждений или конкретных формулировок относительно природы высшей Реальности. Так, концепция Нирваны, которую вы приписываете Будде, похоже, полностью совпадает с тем, что говорят последователи Махаяны, и очень напоминает их концепцию о существовании некоего Неизменного Бытия, dhruvam, вот только возникла она намного позже и не могла принадлежать Будде. То же самое касается и концепции Шуньи (изначальной Пустоты), проповедуемой нигилистическим буддизмом, – она также возникла в более поздние времена. Вне всякого сомнения, Будда учил, что мир – это не-«Я» и что человека как индивидуума тоже не существует, так как все пребывающее в мире является лишь постоянно меняющимся потоком сознания. Человеческая же личность, по его мнению, представляет собой призрачное сплетение санскар (привычных впечатлений, склонностей, реакций) и способна легко исчезнуть, как только это сплетение распадается. Эта точка зрения вполне согласуется с монистическим взглядом Веданты, согласно которому индивидуального сознания, обладающего собственной реальностью, не существует. А что касается других аспектов универсального и безличного высшего «Я», о которых говорит Веданта, то Будда, по всей видимости, не обращался к этим абстрактным и метафизическим вопросам и не давал на них четких и однозначных ответов. Но если мир и все в мире это не-«Я», anatman, тогда в нем не остается места и для универсального «Я» – в лучшем случае, в нем может присутствовать лишь трансцендентное Истинное Бытие. С точки зрения Будды, Нирвана это нечто трансцендентное космосу, однако он так и не дал ей четкого определения, поскольку его не интересовали абстрактные метафизические рассуждения, касающиеся природы высшей Реальности; должно быть, он считал их излишними и бесполезными и полагал, что увлечение подобными рассуждениями могло лишь отвлечь человека от достижения истинной цели. Все его объяснения имели психологический, а не метафизический характер, и методы его были чисто психологическими – разрушение ложных ассоциаций сознания, служащих причиной возникновения и существования желаний, а следовательно, и страданий, – таким образом осуществлялся выход из круговорота рождений и смертей, происходящего в чисто феноменальном (но отнюдь не в нереальном) мире. Практические методы, с помощью которых такое освобождение могло быть достигнуто, также были чисто психологическими – предписывалось следовать восьмеричному пути, благодаря которому у человека развивалось правильное понимание и формировался навык к правильным действиям. Его цель была исключительно практической и такими же были его методы; метафизические размышления могли лишь увести разум искателя от того, что действительно необходимо.