Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – I

На самом деле никакого противоречия нет: просто каждая из этих двух рекомендаций[12] относится к различным составляющим йоги Гиты, которые постепенно сливаются в единое движение, приводящее в конце концов к венчающему все результату – полной самоотдаче Божественному. Вначале необходимо победить низшую природу, иными словами, освободить индивидуальное сознание от пут низшей активности, используя в качестве средства освобождения свое высшее «Я», пребывающее в высшей природе и способное возвысить индивидуальное сознание до ее уровня. Одновременно человек должен совершать все свои действия, включая сюда и внутренние усилия в йоге, как жертвоприношение Пурушоттаме, имманентному и трансцендентному Божественному. Когда же индивидуальное сознание достигает высшего «Я», обретает знание и освобождается, человек полностью отдает себя в руки Божественного, оставляя все иные дхармы – источниками всей его жизни теперь становятся Божественное Сознание, Божественная Воля и Сила и Божественная Ананда.

Наша йога не идентична йоге Гиты, хотя она содержит в себе все наиболее существенные ее элементы. В нашей йоге мы начинаем с идеи полного посвящения себя Божественному и направляем на это всю нашу волю и стремление; но одновременно мы должны отвергать все притязания низшей природы, освободить от ее пут наше сознание, освободить наше «я», вовлеченное в деятельность низшей природы, осознав для этого свое высшее «Я», и с его помощью обрести наконец абсолютную свободу, поднявшись во владения высшей природы. Если мы не станем следовать этому двойному движению, возникнет опасность того, что наше посвящение будет тамасическим, а значит, формальным, и в этом случае мы не будем прилагать необходимых усилий и практиковать настоящую тапасью и, следовательно, не добьемся никакого прогресса. Или же наше посвящение может оказаться раджасическим и будет обращено не к самому Божественному, а к созданной нами самими ложной идее о Нем или некоему Его образу, на деле являющемуся лишь маской нашего раджасического эго или скрывающему за собой нечто еще более худшее.

* * *

Этот мир, по словам Гиты, является юдолью скорби и все в нем преходяще, anityamasukham, но лишь до тех пор, пока мы находимся в сознании, присущем нынешнему состоянию мира. Только всецело обратившись к Божественному и проникнув в Божественное Сознание, можно обладать Вечным, даже оставаясь в этом мире.

* * *

Многие вопросы Гита трактует неоднозначно и иногда ее язык звучит противоречиво. Все дело в том, что она допускает существование двух противоположных, на первый взгляд, истин и пытается примирить их. С одной стороны, она выдвигает в качестве идеала уход из мира Сансары в сознание Брахмана, а с другой – признает, что можно добиться освобождения и жить в Божественном (во Мне, как говорит Кришна), действуя при этом в мире как Дживанмукта. Последнему варианту Гита отдает явное предпочтение и акцентирует на нем внимание читателя. Рамакришна ведь тоже ставил «божественные души» (Ишваракоти), способные как восходить, так и нисходить по лестнице планов сознания, выше просто освобожденных душ (Дживакоти), которые, однажды совершив восхождение, уже не способны вернуться назад для божественной работы здесь на земле. Только супраментальное сознание обладает истиной во всей ее полноте, а также силой, способной эффективно воздействовать на жизнь и Материю.

* * *

Гиту нельзя понимать исключительно как доктрину любви. В ней изложены три направления йоги – йога знания, йога преданности и йога действий, а в основе всех трех направлений лежит обретение духовного сознания и реализация единства с Божественным и со всеми живыми существами, как частицами Божественного. Действительно, в Гите большое внимание уделяется бхакти, преданности и любви к Богу, а также чувству единства со всеми существами и любви ко всем существам, но все это неразрывно связано со знанием и с действием.

* * *

Но имейте в виду, что автор Гиты никогда не рассматривал все происходящее в ней как некую аллегорию – при желании вы, конечно, можете сказать, что сейчас все обстоятельства древней битвы, на фоне которых происходит беседа главных героев, нужно воспринимать лишь как аллегорию, а не что-то реальное. Но йога, о которой говорит Гита, направлена на приложение духовной истины к внешней жизни и к внешним действиям – это могут быть любые действия, и они не обязательно должны походить на те, о которых идет речь в Гите. Важен принцип, согласно которому действие должно быть продиктовано духовным сознанием, а конкретный пример внешней деятельности, приведенный Гитой, может действительно рассматриваться как нечто, относящееся к далекому прошлому.

* * *