Шри Ауробиндо. Письма о Йоге – II

О вере, чудесах и Биджое Госвами я напишу в другой раз. И хотел бы обратить ваше внимание на то, что все написанное мною о Раме не более чем набросок, а отнюдь не детальная картина, иллюстрирующая важнейшие принципы воплощения Божественного на земле.

Я мог бы также добавить, что это письмо не является попыткой надежно защитить Раму от нападок. Для этого мне потребовалось бы полностью раскрыть смысл Рамаяны, давая оценку главным персонажам поэмы Вальмики (среди которых нет ни одного идеального героя, там все мужчины и женщины являются незаурядными личностями, но, наряду со своими достоинствами, имеют и определенные недостатки, свойственные обычной человеческой природе и встречающиеся, кстати сказать, и у самых выдающихся людей), и показать, как Божество, стоящее за внешней, инструментальной личностью, которую мы называем Рамой, формировало каждое событие его жизни, которое являлось необходимым шагом в осуществлении намеченного замысла. Что касается вашего замечания по поводу слез Рамы, то об этом я уже подробно написал в своем неоконченном и еще не отправленном письме. Вы навязываете более холодный и суровый нордический идеал человеку с южным темпераментом, ведь в южных странах идеалом было открытое выражение эмоций, а не их сдерживание. Свидетельство тому – плач и сетования Ахилла, Одиссея и других великих героев, иранских и индийских, – последние открыто выражали в основном свои любовные чувства.

* * *

Почему у Рамы наряду с чувством любви (prema) не должно было быть вожделения (kāma)? В древней Индии считалось, что они неотделимы в отношениях между мужем и женой. Когда мы читаем о жизни Рамы во время его разлуки (viraha) с Ситой, то, по сути, знакомимся с точкой зрения Вальмики, как поэта (подобной же точки зрения придерживался Калидаса и многие другие, жившие в те далекие времена), на то, как истинно любящий должен вести себя в подобной ситуации. Вел ли себя настоящий Рама так, как это описывается в поэме, это другой вопрос.

Что касается Аватара, который может и не осознавать в себе Божественное Присутствие, то почему бы и нет? Чайтанья, которого вишнуиты почитают как Аватара, осознавал Божественное, стоящее за ним, только тогда, когда оно выходило вперед и овладевало его внешней личностью, а происходило это довольно редко. Христос говорил: «Я и Отец мой – одно», но, судя по его повседневному поведению и другим высказываниям, можно понять, что различие между ними все-таки было. В ранний период жизни Рамакришна, как и многие другие, искал Бога и поначалу не осознавал своего тождества с Ним. А ведь это всеми признанные Аватары, основатели религиозных учений – они-то уж должны были быть намного сознательнее Рамы, человека действия, политика и воина. И даже если Аватар полностью и постоянно осознает в себе Божественное Присутствие, то и в этом случае он откроется далеко не каждому, а лишь отдельным людям, подобным Арджуне, или некоторым своим бхактам, или ближайшим ученикам. Это окружающие должны увидеть в нем Аватара, воплощение Божественного, – и хотя он не отрицает, когда другие называют его Богом, сам он обычно об этом не говорит или может сказать в редких случаях, как, например, в Гите, когда Кришна произносит: «Я есть Он».

* * *

Сегодня вечером у меня совершенно нет времени, чтобы достаточно полно ответить на ваши новые замечания относительно Рамы. Вы озадачены только потому, что придерживаетесь современных норм морали, современных мерок нравственного и духовного совершенства, установленных для Аватаров Сили и Банкимом, – в то время как я стою на совершенно иных позициях и решительно отвергаю эти общепринятые человеческие мерки. Древние Аватары, за исключением Будды, не были ни образцами совершенства, ни духовными учителями, пусть Кришна и изложил Гиту, но она была произнесена в момент сверхсознательного озарения, которое затем сразу же прошло. Эти Аватары были, если так можно выразиться, людьми глобального масштаба, призванными выполнить космическую миссию, они выступали в качестве инструментов Божественного вмешательства в ход земной эволюции для внесения определенных изменений в процесс развития человеческого рода. Я придерживаюсь именно такой точки зрения и отказываюсь принимать во внимание в этом вопросе какие бы то ни было другие подходы и решения.