Шри Ауробиндо. Синтез йоги – I

В любом культе символ, наделенный определенным смыслом обряд или образные изображения играют роль не только эстетического элемента, предназначенного для того, чтобы волновать душу и обогащать духовную жизнь, но и физического средства, при помощи которого человеческое существо начинает выражать вовне в определенной форме чувства и стремления своего сердца и которое помогает ему укреплять и усиливать их. Ибо если без духовного устремления поклонение является бессмысленным и тщетным, то, в свою очередь, и духовное устремление, не сопровождающееся конкретными действиями и формами выражения, не имеет реального физического воплощения и не обладает по-настоящему эффективной силой в жизни. К сожалению, такова судьба всех форм в человеческой жизни: с течением времени они кристаллизуются и отвердевают, становясь чисто формальными, а потому безжизненными и бесплодными образованиями, и хотя форма и культ всегда сохраняют свою силу для того, кто еще способен проникнуть в их подлинный смысл, большинство людей способны использовать религиозный обряд лишь как механически исполняемый ритуал, а символ – как внешний знак, лишенный живого содержания; и поскольку это убивает душу религии, культ и форма должны, в конце концов, подвергнуться изменению или быть полностью отвергнуты. Есть даже и такие, у кого любой культ и форма по этой причине вызывают недоверие и неприятие; но мало кто может обойтись без поддержки внешних символов, и, более того, в человеческой природе есть некий божественный элемент, который всегда нуждается в них для полноты своего духовного удовлетворения. Символ всегда имеет право на существование в той мере, в какой является истинным, искренним, прекрасным и воодушевляющим; можно даже сказать, что если духовное сознание лишено всякого эстетического или эмоционального содержания, то оно не может считаться совершенно или, во всяком случае, интегрально духовным. В духовной жизни основой действия является духовное сознание, вечное и вместе с тем постоянно обновляющееся, стремящееся выражать себя во всё новых и новых формах или же способное постоянно обновлять заключенную в форме истину в свежих потоках духа. Такой способ самовыражения, когда каждое действие является живым символом той или иной истины души, составляет саму природу творческого видения и побуждения, присущих духовному сознанию. Именно так духовный искатель должен относиться к жизни: он должен преобразовывать ее форму и прославлять ее суть.

Высочайшая божественная Любовь – это творческая, созидательная Сила, и хотя она может оставаться безмолвной и неизменной в своей сущности, все же она с радостью обретает внешнюю форму и выражение и не обречена быть всегда молчаливым и бесплотным божеством. Сказано даже, что само творение явилось актом любви или, по меньшей мере, развертыванием пространства, в котором Божественная Любовь могла бы проявлять свои символы и реализовывать свои возможности в акте взаимности и самоотдачи, – и если изначальная природа творения и не такова, то это вполне может быть его окончательной целью и побудительной причиной. Быть может, в настоящее время трудно увидеть это, поскольку, несмотря на то, что Божественная Любовь наполняет мир, поддерживая всю его эволюцию и развитие всех созданий, тем не менее субстанция жизни и ее деятельность представляют собой столкновение эгоистических формаций, разделение и разобщенность, борьбу жизни и сознания за существование и выживание в этом внешне равнодушном, беспощадном и даже враждебном мире безжизненной и бессознательной Материи. В замешательстве и смуте этой борьбы все создания противостоят друг другу, и каждый стремится в первую очередь и прежде всего утвердить собственное существование и только затем – утвердить себя среди других и в ничтожной степени – ради других; ибо даже альтруизм человека остается эгоистическим по своей сути и не может не быть таковым, пока его душа не познает секрет божественного Единства. Таким образом, все усилия йоги направлены на то, чтобы открыть это Единство в его высшем источнике, позволить ему излиться изнутри и охватить всю жизнь, вплоть до ее крайних пределов. Любая деятельность, любой вид творчества должны превратиться в форму, символ поклонения Божественному, в акт любви и преданности, в жертвоприношение; они должны нести в себе дух благоговения и самопосвящения, восприятия и выражения Божественного Сознания, служения Возлюбленному, самоотдачи и самоотречения. Необходимо, чтобы этот дух всегда присутствовал во внешнем теле и внешней форме действия, а также выражался во внутренней эмоции, интенсивность которой должна свидетельствовать о том, что это действие является порывом души к Вечному.