Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II

С точки зрения интегральной Йоги, может показаться, что самадхи имеет один недостаток, ибо когда транс заканчивается, нить [связывающая обычное сознание с высшим] разрывается и душа возвращается в суету и несовершенство внешней жизни, облагораживающее воздействие на которую могут произвести разве что смутные воспоминания о более глубоких переживаниях, испытанных в трансе. Но это нарушение связи, этот разрыв не является неизбежным. Во-первых, только неподготовленное психическое существо не в состоянии донести переживания, испытанные в состоянии транса, до бодрствующего ума; научившись полностью контролировать ход самадхи, оно может переходить без всяких провалов в памяти от внутренней погруженности к внешнему бодрствованию. Во-вторых, когда это однажды совершено, достигнутое во внутреннем состоянии становится легче воспринять бодрствующим сознанием и превратить в обычные ощущения, способности, ментальные состояния пробужденного бытия. Тонкий ум, обычно скрытый настойчивыми требованиями физического существа, становится могущественным даже в бодрствующем состоянии, и это случается еще до того, как человек с расширившимся сознанием обретает способность жить не только в физическом, но и в своих нескольких тонких телах, осознавать их и себя в них, использовать их органы чувств, способности и возможности, постигать супрафизическую истину, обладать супрафизическим сознанием и испытывать супрафизические переживания.

Находясь в сновидном состоянии, мы можем подняться на более высокий уровень бытия, превзойти мысль и войти в чистое сознание, превзойти эмоции и проникнуть в чистое блаженство, превзойти волю и обрести чистое господство; это врата, через которые достигается единство с высшим состоянием Сат-Чит-Ананды, порождающим все формы мировой активности. Но здесь нам следует проявить осмотрительность, чтобы избежать ловушек символического языка. Ибо никаким сном со сновидениями или без сновидений эти более высокие состояния не являются – это не более чем метафоры, объясняющие обычному физическому уму, что происходит с ним при подъеме на более высокие планы. «Я» в третьей фазе самадхи, называемой глубоким сном, сушупти (suupti), вовсе не находится в забытьи. Наоборот, «Я», погруженное в глубокий сон, описывается как Праджня, Владыка Мудрости и Знания, «Я» Гнозиса, именуется Ишварой, Господином существования. То, что для физического ума является сном, то для нашего более широкого и тонкого сознания – величайшее бодрствование. Обычному уму все, что превосходит порог его нормального восприятия, но все же осознается им, кажется сном; когда же он пересекает границу, за которой никакое осознание невозможно, он перестает воспринимать истину даже в виде сновидений и погружается в глубокое забытье и полную бессознательность. Где проходит эта граница, зависит от силы индивидуального сознания, от степени и высоты его озаренности и пробужденности. Эту границу можно поднимать все выше и выше, пока она не превзойдет даже запредельные уму уровни. Хотя обычно человеческий ум не может сохранять даже внутреннюю пробужденность в состоянии транса, поднимаясь на супраментальные уровни; но эта неспособность может быть преодолена. Пробужденная на этих уровнях душа становится хозяином сфер гностической мысли, гностической воли, гностического восторга, и если она может осознавать их в самадхи, она может сохранить память о пережитом и силу пережитого, вернувшись в бодрствующее состояние. Даже на еще более высоком из открытых для нас уровней – уровне Ананды пробужденная душа может аналогичным образом осознать «Я» Блаженства как в его сути, так и в его космической широте. Однако могут быть еще более высокие уровни, возвращаясь с которых она сможет лишь сказать: «каким-то непонятным образом я погрузилась в неописуемое блаженство», блаженство самосущего бытия, лишенного всяких черт, неподдающееся ментальному выражению или образному описанию. Даже ощущение бытия может исчезнуть в состоянии, где существование мира теряет всякий смысл и только буддистский символ Нирваны кажется в полной мере оправданным. Как бы высоко мы ни поднимались, оставаясь в бодрствующем состоянии, кажется, что всегда есть еще нечто запредельное, достижимое не иначе, как в глубоком сне, сушупти (suupti).