Шри Ауробиндо. Тайна Веды

Посредством этого непрестанного пробуждения и побуждения, которое обобщается в одном слове ketu, осознание или восприятие, и часто называется daivya ketu, божественное осознание, дабы отличать его от неистинного видения вещей смертными, – Сарасвати вливает в активное сознание человека великий поток или великое движение, само Сознание-Истину и озаряет ею все наши мысли. Нам следует помнить, что Сознание-Истина ведийских риши есть супраментальный план, тот уровень горы бытия (adreḥ sānu), который находится за пределами нашей обычной досягаемости и на который нам приходится восходить, преодолевая большие трудности. Этот уровень не есть часть нашего бодрствующего сознания, он скрыт от нас во сне сверхсознательного. Теперь нам становится понятно, что имеет в виду Мадхуччхандас, когда говорит, что Сарасвати непрестанным воздействием вдохновения пробуждает Истину, дабы она стала осознана в наших мыслях.

Но если исходить чисто из грамматической формы, эта строка может быть переведена и иначе; мы можем посчитать maho arṇaḥ приложением к Сарасвати и дать следующий перевод: «Сарасвати, великая река, пробуждает нас к знанию посредством осознания и сияет во всех наших помыслах». Если под «великой рекой» мы станем понимать, как это очевидно делает Саяна, действительную реку в Пенджабе, то придем к такой бессвязности мысли и образа, какую возможно допустить лишь в кошмарном сне или в сумасшедшем доме. Но можно предположить, что под этим выражением подразумевается великий поток вдохновения, и здесь нет упоминания о великом океане Сознания-Истины. Однако в других местах неоднократно встречается упоминание о богах, действующих посредством безбрежной силы великого потока, mahnā mahato arṇavasya (Х.67.12), и при этом нет упоминания о Сарасвати и маловероятно, чтобы она имелась в виду. Верно то, что в ведийских текстах о Сарасвати говорится как о сокровенной сущности Индры, – это выражение, мы можем заметить, лишено всякого смысла, если считать Сарасвати всего лишь рекой северной Индии, а Индру – богом неба, и оно обретает очень глубокий и поразительный смысл, если Индра предстает нам как озаренный Разум, а Сарасвати – как вдохновение, приходящее из скрытого плана супраментальной Истины. Нельзя, однако, отводить Сарасвати столь важное относительно других богов место, как того потребовало бы истолкование выражения mahnā mahato arṇavasya в значении «величием Сарасвати». Боги действуют, и это постоянно подчеркивается, силой Истины, ṛtena, а Сарасвати – лишь одно из божеств Истины и далеко не самое важное или величайшее из них. Поэтому предлагаемое мной толкование есть единственное, согласующееся с употреблением этого выражения и в других местах.

Давайте начнем с того неопровержимого факта, который данный контекст ставит вне сомнений – не важно, считаем ли мы этот великий поток самой Сарасвати или океаном Истины, – с того, что ведийские риши использовали образ воды, реки или океана в переносном смысле, в качестве психологического символа, и давайте посмотрим, куда это нас приведет. Сначала мы отметим, что в индуистских писаниях, в Ведах, Пуранах и даже в философских рассуждениях и комментариях, само бытие постоянно описывается в образе океана. В Веде говорится о двух океанах, о верхних и нижних водах. Это океаны подсознательного, темные и непроявленные, и океан сверхсознательного, лучезарное и вечное проявление, но за пределами человеческого ума. Эти два океана и описывает Вамадева в последнем гимне четвертой мандалы. Он говорит о том, что медовая волна поднимается из океана, и посредством этой вздымающейся волны, которая суть Сома (aṁśu), человек достигает бессмертия; та волна или тот Сома есть тайное имя ясности (ghṛtasya, символ очищенного масла), это язык богов, это средоточие (nābhi) бессмертия.

Samudrād ūrmir madhumān udārad ǀ
upāṁśunā sam amṛtatvam ānaṭ ǁ
ghṛtasya nāma guhyaṁ yad asti ǀ
jihvā devānām amṛtasya nābhiḥ ǁ (IV.58.1)