Шри Чинмой. ЗА ПРЕДЕЛЫ ВНУТРЬ: ФИЛОСОФИЯ ВНУТРЕННЕЙ ЖИЗНИ

Так продолжалось около двадцати лет. Но пришло время, когда Учитель решил прекратить свои лекции. Он сказал ученикам: «Хватит! Я делал это много лет подряд. Теперь я больше не буду выступать. Только молчание. Я буду хранить молчание».

Лет десять Учитель не давал лекций. Он хранил молчание в своем ашраме. Он хранил молчание повсюду. Прежде он отвечал на тысячи вопросов, а теперь даже не медитировал перед публикой. Спустя десять лет ученики стали просить его возобновить прежние выступления, ответы на вопросы и публичные медитации. Все они умоляли его, и, в конце концов, он согласился.

Ученики немедленно сделали необходимые приготовления во многих местах. Они поместили объявления в газетах и развесили повсюду афиши, сообщающие, что их Учитель вновь собирается читать лекции и проводить возвышенные медитации на публике. Учитель с несколькими любимыми учениками, с теми, которые были наиболее верными и преданными, отправился туда, где собрались сотни людей, чтобы послушать Учителя и получить ответы на свои вопросы. Но, ко всеобщему огромному удивлению, Учитель не произнес ни слова. От начала до конца встречи, в течение двух часов, он пребывал в молчании.

Некоторые ушли вскоре после начала встречи. Другие остались на все два часа, надеясь, что Учитель, быть может, заговорит в конце, однако он не сказал ни слова и после медитации. Некоторые испытали внутреннюю радость. Другие остались лишь из опасения, что, если они уйдут раньше времени, оставшиеся подумают, что они не духовны и не умеют хорошо медитировать. Итак, одни ушли, другие остались, но с большой неохотой, третьи остались, чтобы не уронить себя в глазах остальных, а некоторые остались с величайшей искренностью, преданностью и устремлением.

Так продолжалось три или четыре года. Многие безжалостно критиковали Учителя и смущали его учеников, говоря: «Ваш Учитель лжец. Чем вы оправдаете публикацию объявления в газете о том, что ваш Учитель будет читать лекцию, отвечать на вопросы и проводить медитацию? Он же только медитирует, и мы ничего из этого не узнаём. Кто может медитировать по два или три часа? Он дурачит нас и дурачит себя самого».

Некоторые из близких учеников были очень обеспокоены. Они чувствовали себя несчастными оттого, что их Учителя оскорбляют и критикуют, и вновь и вновь умоляли его выступить хотя бы с короткой лекцией и ответить в конце медитации на несколько вопросов. Наконец Учитель согласился.

На следующем публичном вечере Учитель, как ни странно, не забыл об обещании говорить, но передумал. Он начал медитировать, и вместо двух часов на этот раз медитировал четыре часа. Огорчились даже его близкие ученики. Они не могли сердиться на Учителя, ибо сердиться на Учителя — значит совершать серьезную кармическую ошибку. Но они опасались, что кто-то в зале встанет и, в самом деле, нападет на Учителя. Мысленно они готовились защищать своего Учителя в случае опасности.

Когда прошли четыре часа и не было похоже, что Учитель заговорит в конце встречи, один из очень близких учеников встал и сказал: «Учитель, пожалуйста, не забудь о своем обещании».

Учитель тотчас ответил: «Мое обещание. Да, я дал вам обещание, и теперь моя непременная обязанность — выступить с лекцией. Сегодня мое выступление будет очень кратким. Я хочу сказать, что прочел сотни лекций, тысячи лекций. Но кто их слушал? Тысячи ушей и тысячи глаз. Моими учениками были уши и глаза слушателей, — тысячи и тысячи ушей и глаз. Но я ничему не сумел их научить. Теперь я хочу, чтобы у меня были совершенно другие ученики. Моими новыми учениками станут сердца.

Я приходил с посланиями в тысячи мест. Эти послания входили в одно ухо и во мгновенье выходили из другого. Люди видели, как я выступаю и отвечаю на вопросы. Лишь на мимолетную секунду их глаза замечали что-то во мне, и потом это напрочь терялось. Когда я говорил о возвышенной Истине, Покое, Свете и Блаженстве, их уши не могли воспринять этого, потому что эти уши уже были полны сплетен, сомнений, зависти, неуверенности и нечистоты, которые накопились за многие годы. Уши были совершенно запачканы и не приняли моего послания. И глаза не воспринимали моей Истины, Покоя, Света и Блаженства, потому что глаза видели все по-своему. Когда человеческие глаза видят что-то красивое, они тотчас принимаются сравнивать. Они говорят: «Как получается, что он так значителен, его речь прекрасна, его ответы на вопросы прекрасны? Почему же я не могу быть таким же?» Так приходит зависть. И человеческие уши, и человеческие глаза отзываются завистью. Если ухо слышит хорошее о ком-то другом, тотчас приходит зависть. Если глаза видят что-то прекрасное, человека немедленно одолевает зависть.