Шри Рамана Махарши - Весть Истины и Прямой Путь к Себе

Непосредственное переживание Самопознания назы­вается апарокшанубхути. Оно отличается от всевозмож­ных знаний, полученных интеллектуальным усилием, ко­торое всегда подразумевает связь между субъектом и объектом, и, следовательно, ограничено пространством и временем и не имеет какой-либо трансцендентальной ценности. Человека, получившего это прямое пережива­ние Самости, считают Освобожденным еще при жизни и называют дживанмукта. Наличие таких людей, яв­ляющихся живыми воплощениями Истины, делает Истину доказуемой. Ведантическое Осуществление этих великих людей в действительности дает возможность практическо­го применения, ибо их Осуществления поднимают уровень человеческого сознания.

Это именно тот аспект Веданты, который привлек к своим положениям внимание ученых. Ведантическое исследование идет гораздо глубже, чем любой объектив­ный анализ вопроса, оно касается фундаментальной ос­новы восприятия и как таковое дает нам резюме Истины лучше, чем какая-либо другая, ограниченная точка зре­ния. Интерес, который Запад питает к жизни и учению Шри Раманы Махарши, доказывает всеобщую привле­кательность Веданты, которую можно видеть воплощен­ной в Мудреце из Тируваннамалая.

***

В статье по индийской йоге М. Лякомб из Париж­ского университета написал о Махарши:

«Его личность распространяла силу, содержащую интеллект и власть Самости... Горящий взгляд, сильный и твердый без жесткости, олимпийская мягкость жеста, стройность и изящество неподвижного тела — он рас­сматривался превосходными знатоками как самый под­линный йог, как достигший высочайшего Осуществления».

Я цитирую этот отрывок только с целью показать впечатление, произведенное посещением Махарши на того, кто высоко оценил атмосферу, окружающую Муд­реца.

Однако европейцу, воспитанному на теологии и за­падной философии, очень трудно найти точки соприкос­новения с концепцией жизни Махарши.

Я должен почтительно заметить ученому профессору, что Махарши в гораздо большей степени таттва-джняни, чем йог, так как Его концепция жизни обнимает всю жизнь, которая для индийца включает три состояния: джаграт, свапна и сушупти. Йогическим является пере­живание „Я” как космического отождествления, которое принимает бодрственное состояние джаграт как неотъем­лемую сферу переживания. Если искать примеры этого космического и всеобщего опыта „Я”, как М. Лякомб называет его, то в Индии нет недостатка в мистиках, достигших достаточного осуществления в переживании такого рода.

Махарши, однако, является главным образом тат­тва-джняни, и сфера Его поиска и опыта значитель­но шире, чем у мистика, так как Мудрец выходит за пределы всех трех состояний.

Махарши использует терминологию, санкциониро­ванную традицией и всегда употреблявшуюся Мудре­цами Индии со времени Упанишад.

Учение Махарши полностью согласуется с философ­скими и духовными Писаниями древней Индии и берет начало непосредственно от великих Мудрецов прошлого.

***

Всякий, кто имел счастье увидеть и наблюдать Ма­харши, очень хорошо знает, что Он не является ни „экс­травертом”, ни „интровертом”²⁵. Он — самый нормаль­ный человек, которого только можно найти. Он является, в сущности, стхита-праджня — человеком, твердо уста­новившимся в Истине. Я видел Его, казалось, ушед­шим в Себя, когда каждый присутствующий полагал, что Он был погружен в Свою Собственную Самость, но в этот момент кто-то в конце Холла²⁶ ошибся в реци­тации²⁷ некоторых тамильских стихов, и Махарши открыл глаза, исправил ошибку, а затем, снова закрыв их, воз­вратился в Свое первоначальное состояние. Нельзя ска­зать, что внешний мир не интересует Его. Он достиг необычайной степени концентрации, и так как эта кон­центрация вечно опирается на врожденное состояние жизни в джняне или, как ее называют Мудрецы, сахаджа стхити, Он не является ни интровертом, ни экстравертом. Просто Он ЕСТЬ, и Своим Знанием окончательной Реальности Он является единым с ТЕМ в ЕГО разнообразных проявлениях, Он един со Вселен­ной как целым.

***

Когда я увидел Его, то нашел в Нем совершенный пример описания, которое Шри Шанкарачарья дает в своей «Вивекачудамани», разъясняя в стихе 429 чер­ты дживанмукты:

«Тот, кто, погрузив ум в Брахмана, тем не менее пол­ностью бодрствует, будучи свободным от особенностей бодрственного состояния, и чье осуществление свободно от любого желания, должен рассматриваться как чело­век, освобожденный еще при жизни».

Представление об интроверсии и экстраверсии может применяться только к тому, чья философия жизни осно­вывается лишь на опыте бодрственного состояния.