Читаем ШриЛансер полностью

ШриЛансер

Привет, Землянин! Я бы мог нарисовать тебе буквами по бумаге, какая эта книга влажная и сахарная. Но на её качество это не повлияет. Ведь книга уже написана, а чего случилось – уже не воротишь…

Антон Никифоров

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Антон Никифоров

ШриЛансер

Введение

Два года карантина на острове в Индийском океане, прошли неожиданно ярче, чем 2005 – 2007, когда я служил в хабаровской армии. И если в войсках согласованный сценарий был на все 730 дней увлекательной, однообразной, интерактивной жизни, то на Шри Ланке, я мог только гадать будет ли у меня сегодня рис с перцем или всё равно с перцем.

Локдаун вышел, как наряд старшины на "очки": громко, неожиданно и стрёмно.

Пережитый на чужбине и мировом карантине, невообразимо прекрасный способ ковыряния в носу, дал мне эксклюзивный потный опыт и право. Право управлять своей жизнью и расти как бамбук, не смотря ни на что, только вверх. Появлявшиеся при этом земляне, будто садовники, кто поливал, кто удобрял, а кто стриг и топтал.

Ситуации происходящие при этом со мной, показывают в кино и криминальных хрониках. Колдовство, медлительность, дикие джунгли, наркотики и драмы менталитета.

Древние истории и дремучие умы местных жителей, помогли мне стать белым пятном в их жизни, хорошо хоть не на штанине отца. Привыкнуть к вниманию людей и не бояться быть не таким как все вокруг, а даже гордится и пользоваться этим. Понять одну простую вещь, что свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Если ты дочитал до сих, прочти и мою первую книгу "Шрилансер".

В печатной версии книги специальным моментам соответствуют QR-коды и гипер-ссылка в тексте, на мои видео ролики и печатные наблюдения в Инстаграм на острове, которые теперь недоступны.

Низкий поклон и благодарность всем землянам, принявшим участие в моей сказачной жизни.

Полезного опыта!

Глава единственная

Как и абсолютно любая история, подтверждающая правило всех историй, в котором нет исключений, моя история – яркий тому пример. Она началась с моего появления на свет холодным октябрьским, двадцать четвёртым по счёту, деньком тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, на южных склонах Франции – тогда виноград широко улыбался солнцу в тот урожай. Ну, а я орал что было мочи на окружающее меня пространство Крайнего Севера.

Рос я к солнцу, чередуя победы опыта, уткнувшись своим близоруким зрением в одно лишь близкое мне пространство чувственных удовольствий, и не желал замечать ничего вокруг, кроме компьютера. Ведь компьютерные игры дают цель. Чёткую и понятную: победить того-то, добыть то-то, состояться в клане, получить такую-то награду. Я с удовольствием спешил выполнить максимальное количество целей, потеряв тысячи часов времени для жизни перед плоским экраном вымышленного мира.

Работа и девушки лёгкой сексуальной обработки, постоянные алкашные кабаре и фестивали тоже попадали в список целей. Как Моцарт без слуха чувствовал музыку, так и я чувствовал, что это всё не моё, что меня душит всё вокруг, но как вырваться из этого быта? Из этого окружения кажущихся необходимыми вещей и людей. Я жил без пользы и выгоды для себя и планеты. Это как лифтёр, который за тебя жмёт на кнопки с номером твоего обоссаного этажа, а ты вроде, как и не против, но справился бы и сам, а лифтёр выполняет важную миссию. Что-то постоянно мне сигналило неуловимым кодом: «Очнись! Опомнись! Кысь! Брысь под стол»! Но я нырял в вино, стараясь разглядеть истину, и в видеоигры, скрываясь от пеленга. Такой отдых отнимал больше сил, чем работа.

Судьба дала мне лучший билет: здоровье, мужскую силу, интуицию, соратников. Лучшую из мужских профессий, огромную голову шестьдесят второго размера для больших мыслей водолаза-философа, на которую не нашлось шлема на всей суше острова.

В силу своих затаённых обид, детских травм, комплексов и материнского воспитания – ведь женщина может воспитать только наполовину женщину, а мужчина – однобокого мужчину. И только вместе они смогли бы сделать гармоничного человека… Но мой родительский пример – не пример никому.

Я двигался по жизни на ручнике и без GPS. Никакая книга по воспитанию мальчика не заменит восхождения на дерево с отцом, который, жёваный крот (прим.: – здесь и далее ругательства воспитателя в детском саду), как космонавт улетел на митинг в космос от таких скандалов с моей мамашей, когда мне так нужна была мужская энергия. Я смотрел на жизнь через горлышко выходных дней, подвергая свою жизнь укусам сфинктера, саунам, шашлыкам, клубам и выходным тусовкам. Теперь-то я знаю, что у каждого землянина есть свой талант, своя искра, оригинальный код, страсть, дело, которое ты делаешь лучше любого встречного-поперечного! И когда ты не чувствуешь своего призвания, не слышишь знаки, не видишь сигналы, нерешительно топчешься на месте, тебе обязательно прилетит дружеский вселенский чапалах! Ты будешь считать это горем, болезнью, ошибкой, недоразумением, но это будет Знак! Чтобы ты осмотрелся, подумал, а резонирует ли этот выбор твоему кожаному костюму в данный момент. Ведь мы склонны постоянно оправдывать свои прошлые решения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное