Штаб армейский, штаб фронтовой

Я доложил, что район предполагаемой операции степной, безлесный, среднепересеченный, допускающий применение всех родов войск; реки Кшень и Любовша могут быть использованы для обороны обеими сторонами. Обратил также внимание на реку Сосна, приток Дона, протекавшую с запада на восток и рассекавшую район боевых действий:

- Река и находящиеся неподалеку глубокие балки, овраги представят известное препятствие для взаимодействия двух наступающих группировок. Вместе с тем они могут быть использованы и для маскировки сосредоточения войск...

Доклад мой вежливо прервал Бодин, сказав, что этот район имеет большое оперативное значение, так как через него проходят железные дороги Москва Донбасс и Москва - Ростов-на-Дону, которые питают не только фронт, но и центр страны нефтью, углем и хлебом.

- Имеются здесь железные дороги, ведущие и с востока на запад: Елец - Орел и Воронеж - Курск. Немало также шоссейных и грунтовых дорог. Удержание всех этих транспортных коммуникаций имеет важное оперативное значение,- заключил Павел Иванович.

Генерал Городнянский, со своей стороны, обратил внимание на густонаселенность района, наличие большого количества населенных пунктов, в том числе городов - небольших, но с многочисленными каменными зданиями.

- Ведь города-то здесь,- заметил Авксентий Михайлович,- все больше древние: Елец, Ливны и наш Задонск были крепостями чуть ли не со времен Батыя, а немцы умеют быстро модернизировать старые укрепления. Возвращались мы в Задонск окрыленные. Авксентий Михайлович шутил:

- Ну, что я говорил тогда октябрьским вечером? Загоним врага в котел пока, правда, в не очень-то вместительный, но корпус, а то и два в нем уместятся.- А потом произнес задумчиво: - Два армейских корпуса - это то, что имеет сейчас наш основной противник, фон Вейхс, в его 2-й полевой армии как раз два армейских корпуса: 34-й и 35-й. Жаль, что Бодин не сказал, какие же силы и когда поступят на наш северный фланг.

Когда мы приехали на КП, обычно очень сдержанный Александр Васильевич Петрушевский, как только мы зашли в помещение, торопливо спросил:

- Что нового?

Городнянский попросил карту и, вызвав разведчика полковника Волокитина, подробно рассказал обо всем, что мы узнали в Воронеже. Начальник штаба армии долго смотрел на карту, затем, измерив расстояние по дорогам курвиметром, поинтересовался:

- А когда примерно мы должны начать?

- Бодин не назвал конкретного срока,- ответил Городнянский,- но можно было понять, что скоро. Наверное, недели через две-три.

- Придется разработать два варианта,- сказал Александр Васильевич,- один с учетом существенных пополнений войск нашего северного фланга, а другой - без таковых. План-максимум пошлем Бодину, а план-минимум оставим себе. Потому что срок, как видно, очень жесткий, а подойдут эти силы или нет, еще не известно.

- Я согласен,- сразу же откликнулся Городнянский.- При первом варианте удар на Ливны, при втором,- он пристально посмотрел на карту,- на Никитское, так, что левая группировка пойдет почти строго на север, а правая - на северо-запад. Это сократит расстояние примерно вдвое, хотя появится опасность, что враг начнет быстрый отход и ускользнет из котла.

- Не думаю,- уверенно сказал Волокитин.- Не приучены еще немцы к отходам. Как показывают пленные, фашистское командование считает, что мы полностью выдохлись.

Работа в штабе закипела. С большой радостью и энтузиазмом мы трудились над этой нашей первой настоящей наступательной операцией. Дело осложнялось тем, что мы одновременно готовили не один, а два варианта. При этом если один документ выполнялся по всем правилам оперативной графики, так как его, по словам Бодина, должны были послать в Генштаб, то другой делался как бы вчерне, но вместе с тем не менее основательно, поскольку ударным группам предстояло действовать на довольно значительном удалении друг от друга и согласовать их усилия нужно было до деталей.