Штаб армейский, штаб фронтовой

…Не узнать было столицу Белоруссии: над городом поднимались столбы огня и дыма, вокруг раздавались оглушительные взрывы. Вражеская авиация волна за волной нависала над Минском, превращая в руины индустриальные комплексы и жилые кварталы. По шоссе, ведущем из Минска в Борисов, непрерывной лентой вился поток беженцев. Группы мужчин призывного возраста не раз останавливали нас с настойчивым вопросом: куда им надлежит явиться, чтобы вступить в ряды действующей армии? Мы направляли их в Борисовский военкомат.

Местом первоначального расположения штаба 100-й стрелковой дивизии, как я уже говорил, было У ручье, но там я нашел лишь помощника начальника штаба по тылу капитана А. К. Ростовцева. Он сообщил, что КП соединения переместился в лес, в район урочища Белое Болото. Приехав туда, я застал начальника штаба дивизии полковника Груздева, сказавшего, что перед рассветом соединение выступило во главе с вернувшимся из Минска Руссияновым в направлении Острошицкого Городка. Я решил нагнать походную колонну дивизии и попытаться максимально ускорить продвижение хотя бы ее авангардных подразделений, чтобы упредить выход немцев в район Острошицкого Городка.

Колонну я догнал сравнительно скоро, на вездеходе мы ехали в основном по обочине шоссе, по которому все более и более нарастал поток беженцев. К моему недоумению, колонна стояла на развилке дорог, ведущих на Молодечно и Логойск.

Представившись генералу Руссиянову и предъявив документы, я осведомился:

— Разрешите узнать: почему стоите?

— Думаем пропустить вот эту особенно многолюдную волну беженцев и дать личному составу хотя бы краткий отдых, а затем совершим бросок, — ответил комдив.

— Но ведь за это время враг как раз и сможет не только занять Острошицкий Городок, но и закрепиться в нем!

— Что же, прикажете силой согнать этих несчастных с шоссе? — довольно возбужденно включился в разговор находившийся рядом заместитель Руссиянова по политчасти батальонный комиссар К. И. Филяшкин. — Ведь им придется бросить весь свой подручный транспорт, и они останутся с пустыми руками!

— Думаю, что применение силы не потребуется, — сказал я, — а вот если фашистские танки вырвутся на шоссе — все эти люди погибнут. Так что наиболее верный способ спасти их, да и не только их, это преградить путь немецким танкам на Минск на указанном дивизии рубеже.

Генерал Руссиянов тут же направил по обочине мотоциклистов просить беженцев уступить дорогу на Молодечно. Затем на дюжине разгруженных от различного имущества автомашин дивизии разместили наиболее боеспособный батальон и выдвинули его в голову колонны. Подразделениям, оставшимся в пешем строю, было приказано совершить марш-бросок.

Вся колонна быстро двинулась вперед. До цели оставалось каких-нибудь два километра, когда на полуторке со стороны Острошицкого Городка подъехал начальник разведки дивизии майор С. Н. Бартош с группой командиров и бойцов. Он сообщил, что там высадился парашютный десант гитлеровцев, а совсем недавно в местечко вошли немецкие танки.

Состоялся импровизированный военный совет. Решили, что попытка выбить врага из Острошицкого Городка обойдется слишком дорого, поскольку дивизия почти не имела артиллерии. Оставалось развернуть соединение для обороны. Надо отдать должное распорядительности и собранности комдива. Он сразу же выбрал удобный рубеж между деревнями Караси и Усборье. Фронт обороны достигал 25 километров. В первом эшелоне справа развернулся 85-й стрелковый полк подполковника М. В. Якимовича, а слева — 355-й во главе с полковником Н. А. Шваревым; во втором эшелоне, в нескольких километрах от передовых, остался 331-й полк полковника И. В. Бушуева.

Дивизия приняла боевой порядок, не побоюсь этого высокого слова, классически. На редкость быстро и сноровисто действовали командиры всех степеней и их подчиненные. Оказалось, что именно на этой местности части соединения раньше неоднократно проводили учения. Бойцы знали здесь буквально каждый бугорок. Иван Никитич Руссиянов предусмотрел все. Вскоре подошли несколько автомашин с пустыми бутылками, которые тут же наполняли бензином, и все воины, начиная с комдива, занялись тренировкой в их метании.

Через час была установлена связь с КП корпуса, и генерал И. Н. Руссиянов доложил комкору об обстановке и принятом решении. А. Н. Ермаков запротестовал, требуя выбить немцев из Острошицкого Городка. Тогда Иван Никитич сделал дипломатический ход, сказав, что решение поддержано исполняющим обязанности начальника штаба 13-й армии, и передал трубку мне. Я твердо заверил, что всю ответственность за это решение принимаю на себя, и просил уведомить об этом члена Военного совета армии П. С. Фурта, находящегося в Волковичах, или командарма, если он уже прибыл туда.