Штаб армейский, штаб фронтовой

Генерал Крюченкин уверенно выразил предположение, что его корпус предназначается для наступательной операции.

— Как же может быть иначе?! — сказал он. — В октябре — ноябре 1919 года я громил под Касторным деникинцев, а теперь на том же месте буду громить гитлеровцев!

И действительно, конники Крюченкина бились здесь умело, самоотверженно, и 5-й кавкорпус был преобразован в 3-й гвардейский.

Другие работники нашего штаба вывели на левый фланг армии также 32-ю кавалерийскую дивизию, 34-ю мотострелковую и 129-ю танковую бригады, 4-й гвардейский минометный и 642-й пушечный артиллерийский полки. Правда, большинство из этих соединений и частей были укомплектованы довольно скупо. Так, в 129-й танковой бригаде было всего 16 легких машин устаревших конструкций[89].

Сосредоточение резервов было в полном разгаре, когда Авксентия Михайловича 20 ноября вызвали в штаб фронта. Я тоже, участвовал в поездке. По прибытии в Воронеж мы надеялись встретиться с маршалом Тимошенко, но его на месте не оказалось, он находился под Ростовом, где шли ожесточенные бои за возвращение в наши руки жемчужины Дона, как несколько высокопарно выразился принявший нас без промедления начальник штаба Юго-Западного фронта П. И. Бодан. Это был сухощавый, собранный генерал. Правда, с его подтянутой фигурой и несколько хмурым лицом контрастировали по-детски любопытные голубые глаза. Он внимательно, не прерывая, выслушал Городнянского, сообщившего о ходе боевых действий и прибытии резервов, затем задал несколько уточняющих вопросов, а после этого сказал:

— Не исключено, что в ближайшее время будет нанесен мощный контрудар по врагу, рвущемуся к столице. Как подсказывает логика, главную роль в нем сыграют Западный и Калининский фронты, а на флангах им должны будут, надо полагать, содействовать Северо-Западный и наш, Юго-Западный, фронты[90].

— Сил у нас, — продолжал Павел Иванович, — мало, всего три армии: 3, 13 и 40-я. Судьба распорядилась так, что именно вашей многострадальной 13-й армии доведется, видимо, сыграть существенную роль в этом деле… Вы изучаете войска, прибывающие в район Касторного? Как будете использовать их, когда они перейдут в ваше подчинение и вы получите активную задачу?

Здесь Авксентий Михайлович допустил ошибку. Он ответил, что небольшую часть новых войск употребит для упрочения обороны под Ельцом, а остальные будет готовить к контрудару в тыл 34-му армейскому корпусу генерала Метца, наседающего сейчас на армию. Как оказалось, в последующем смысл этой неосторожно брошенной командармом фразы был доложен главкому. И Тимошенко[91], опасаясь, что с таким трудом сколачиваемая ударная группировка может оказаться раздерганной для внутренних нужд армии, принял не очень-то приятное для нас решение сохранить сосредоточиваемые в районе Касторное, Тербуны войска в своих руках.

Но тогда, при беседе в Воронеже, из слов Бодина явствовало, что касторненская группировка переходит в наше подчинение. Более того, Бодин передал распоряжение С. К. Тимошенко нашему штабу в срочном порядке разработать план наступательной операции. Он подчеркнул, что и правый фланг 13-й будет усилен.

— Севернее Ельца главком поможет вам создать еще одну ударную группировку. Обдумайте кандидатуру ее командующего, — закончил Павел Иванович вводную часть беседы. Затем он поднялся, дал знак следовать за ним и провел нас в кабинет главкома, где на одной из стен висела большая оперативная карта полосы действий войск всего Юго-Западного направления.

Обращаясь ко мне, Бодин попросил высказать мнение о наиболее эффективном использовании сосредоточиваемых на флангах армии войск. На карте четко была видна вмятина, образовавшаяся в линии нашего фронта между Ефремовом и Касторным. Центр ее приходился примерно на подступы к Ельцу. Напрашивался концентрический удар на Ливны, отстоявшие на запад от Ельца по прямой на 70 километров, двумя фланговыми ударными группировками, которым предстояло пройти до этого города примерно равные расстояния. Одновременно в центре своего оперативного построения армия должна была оказать сильное фронтальное давление на противника, чтобы приковать его внимание к Ельцу.

Бодан вопросительно взглянул на Городнянского.

— Что же, — отозвался командарм, — такой замысел вполне логичен в сложившейся обстановке. Но при этом правофлаговая группировка должна быть сильнее левофланговой, ибо на севере враг имеет больше войск.

— Мыслим мы все, что называется, в унисон, — подытожил Павел Иванович. — Я придерживаюсь того же мнения. Уверен, что главком также поддержит этот замысел.

— Разрешите один вопрос, товарищ генерал? — спросил я у Бодина.

— Догадываюсь, о чем вы хотите узнать, — с доброй усмешкой сказал Павел Иванович. — Срок вас, конечно, интересует. К сожалению, я сам не знаю его, но, думаю, надо спешить изо всех сил.

Очертив на карте почти правильный квадрат в районе Ефремова, Ельца, Касторного и Ливен, который в натуре имел площадь примерно 5000 квадратных километров, Бодин попросил нас подробно проинформировать его о местности, на которой предстояло действовать.