Штабс-капитан Круглов

Одну минуту… – покривился ротмистр. – Вечно этот Евпатий исчезает. Одну минуту. – Повторил он и вышел из кабинета.

Сергей, которого процедура вербовки ввела в некоторое замешательство, задумчиво откинулся на стуле. – Не совершаю ли я ошибку? – Мелькнуло у него в мозгу запоздалое опасение. Он повернул голову и мазнул взглядом по столу. Заметил едва прикрытый другими бумагами лист. Судя по измятому и потрепанному виду документа, ротмистр не единожды перечитывал его.

Повинуясь наитию, Сергей скосил глаза и вчитался в неровные строчки:

"… должны принимать, как бесспорные, все советы относительно Сотрудника,

с тем, что бы он не сделался в ваших глазах предателем по отношению к своим

товарищам. Вы так же обязаны понимать, что без негласных агентов ничего

нельзя знать, что делается в вражеском лагере.

Вы должны беречь агента, как любимую женщину, с которой вы

находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный

ваш шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я

вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с

вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не

работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и

никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему

начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только

по псевдониму."

Сергей воровато глянул на приоткрытую дверь и продолжил чтение уже с другого абзаца:

"…Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам

предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно,

наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого

момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим

сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Но здесь недопустимы

сантименты. Вам необходимо отчетливо и крепко понять. Человеком движет

целый сонм желаний. – Тщеславие, гордыня, порок… Спросите себя, можете вы

поручиться, что оставленный вами человек не вздумает, по той или иной причине,

разбалтывать те сведения что стали известны ему в силу особых условий

деятельности. Решайте сами, но помните, что вы отвечаете за сохранение

тайны не только во время работы с сотрудниками но и после завершения оного…"

Куглов оторвался от текста, метнул взгляд вниз страницы и прочел фамилию автора афористичных рекомендаций: Начальник Московского охранного отделения корпуса жандармов Зубатов.

– Идемте. – Произнес крепыш в форме жандармского унтер-офицера, заглядывая в дверь. – Господин ротмистр распорядился подобрать вам платье. – Косноязычно сообщил он, пропуская Сергея вперед. – Спускайтесь вниз…

Окончив переодевание за расписанной драконами ширмой, Сергей глянул на отражение в мутноватом зеркале. – Старомодный костюм, сорочка из дешевого полотна, котелок с измятыми полями и выцветшей лентой на тулье. – Провинциальный, средней руки служащий… Однако смутило зрителя не это. Он всмотрелся в свое лицо. – " Странно, отчего оно кажется совершенно чужим?

– Ну вот… Отлично. – Жизнерадостно, возможно чуть наиграно, произнес ротмистр, входя в гардеробную. – Не самое лучшее, однако, в нашем деле это как раз и недопустимо. Нельзя привлекать к себе внимание. Неприметность- вот главное качество. Впрочем, все зависит от легенды. Но об этом после. – Замахал он ладонью. – Сейчас ваша главная задача поселиться в снятой для вас квартире. И постарайтесь не выходить из дома…, хотя бы первые дни. Столоваться вы будете у хозяев. Полный пансион оплачен.

Итак. Вы прибыли из Москвы. Техник железнодорожного ведомства. Ожидаете пароход для убытия к месту службы… в Харбин. Ваш чемодан, с отметками местного багажного отделения, мы приготовили.

Михайлов щелкнул пальцами, припоминая о чем то маловажном. – Да, кстати, едва не забыл. Сейчас из казарм доставят ваше личное имущество. Переложите в чемодан, и он не будет выглядеть бутафорией. Вроде все? – Оглядел он преобразившегося агента. У ворот нас ждет экипаж. Он доставит вас в Офицерскую слободу. Квартира, которую вам подобрали, принадлежит вдове артиллерийского капитана Брюханова. Дама благонадежная, однако, не стоит расслабляться. Встречаться с вами мы будем на конспиративной квартире. Вот адрес. О времени и дате я сообщу почтовой карточкой. Но это случится только через пару дней. А пока, обживетесь.

Поездка в пролетке по ухабистой мостовой ничуть не располагала к созерцательности. Мало того, Ванька, везший его, вел себя словно ломовик. Он то и дело взмахивал кнутом, подстегивая тощую лошаденку, и оглашал окрестности забористым матом, распугивая идущих по своим делам пешеходов.

Наконец поездка закончилась. Преодолев неглубокий овраг, конный экипаж выбрался на пригорок.

Улочка, застроенная разномастными домишками, брех дворовых собак, сонные куры, деловито ковыряющиеся в золе.

– Глушь, Саратов. – Вполголоса процитировал Сергей.

Тем временем пролетка качнулась еще раз, и замерла. – Полтинничек, будьте любезны, барин. – Проорал возница, оборачиваясь к седоку.

– Пассажир крякнул, но торговаться не стал. Вынул из кармана нового пиджака кошелек, и расплатился.