Штамм. Вечная ночь

Слуга открыл двустворчатую дверь и вошел в столовую с медным подносом, на котором стояла бутылка с завернутым в золотистую фольгу горлышком.

— Ага, — Барнс пододвинул свой пустой бокал слуге. — Вино.

Нора смотрела, как слуга наливает вино в бокал Барнса.

— Что все это значит? — спросила она.

— Произведено в Приорате, Испания. Паласиос, Лермита, две тысячи четвертый год. Вам понравится. Вместе с этим домом я получил великолепный винный погреб.

— Я не об этом. Зачем вы привезли меня сюда? Что вам надо?

— Хочу кое-что предложить. Уникальный шанс. Шанс, который в корне изменит к лучшему ваше положение в этой новой жизни. И возможно, навсегда.

Нора смотрела на Барнса: тот попробовал вино, одобрительно кивнул, после чего слуга наполнил бокал.

— Вам нужен еще один водитель? Посудомойка? Сомелье?

Барнс улыбнулся как-то застенчиво. Он смотрел на руки Норы так, будто хотел взять их в свои.

— Знаете, Нора, я всегда восхищался вашей красотой. И… если уж совсем откровенно, всегда думал, что Эфраим не заслуживает такой женщины…

Нора открыла рот, собираясь ответить, но смогла лишь выдохнуть.

— Конечно, в те времена, в офисной среде, при действовавших правительственных установках было бы… непрофессионально делать авансы подчиненной. Называлось это сексуальными домогательствами или чем-то в этом роде. Помните эти смешные и неестественные правила? Насколько вычурной стала цивилизация на пороге своего конца? Теперь мы живем в гораздо более естественной среде. Тот, кто хочет и может… побеждает и берет.

Нора наконец обрела голос:

— Вы пытаетесь сказать именно то, что я думаю, Эверетт?

Барнс слегка покраснел, словно ему при всей наглости не хватало уверенности.

— Из моей прошлой жизни — или вашей — осталось очень немного людей. Разве плохо будет время от времени вместе предаваться воспоминаниям? Я думаю, это может быть весьма приятным занятием. Сплетни… свидания и места встреч. Воспоминаниям о прежней жизни. У нас столько общего — профессия, работа. Если бы вы захотели вернуться к медицине, то могли бы практиковать в лагере. Кажется, вы занимались и социальной работой. Могли бы лечить больных в лагере, готовить их к возвращению в продуктивное состояние. Или даже заниматься более серьезными делами, при желании. Я ведь человек влиятельный.

Нора постаралась говорить ровным голосом.

— И что взамен?

— Что взамен? Роскошь. Комфорт. Вы будете жить здесь, со мной… поначалу на испытательном сроке. Никто из нас не хотел бы оказаться в плохой ситуации. А со временем все это можно было бы перевести в более удобную плоскость. Жаль, что я не нашел вас, прежде чем они состригли ваши прекрасные волосы. Но есть парики…

Он потянулся к ее голому черепу, но Нора выпрямилась, подалась назад.

— Именно так получил работу ваш шофер? — спросила она.

Барнс медленно отвел руку. На его лице появилось огорчение. Огорчение не за себя — за Нору, словно она грубейшим образом пересекла черту и дороги назад нет.

— Так, — сказал он. — Но вы, кажется, довольно легко вступили в связь с Гудвезером, который тогда был вашим боссом.

Нору замечание не столько оскорбило, сколько поразило.

— Значит, вот как, — выдохнула она. — Вам это не понравилось. Вы были боссом моего босса. И вы считали, что именно вам положено… право первой ночи?

— Я просто напоминаю вам, что вы не в первый раз оказываетесь в такой ситуации. — Барнс откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди, закинул ногу на ногу, как поступает участник дискуссии, который уверен в неоспоримости своих аргументов. — Это для вас привычное дело.

— Опа, — проговорила Нора. — Да вы и в самом деле слабоумный мракобес, каким я вас всегда считала…

Мужчина невозмутимо улыбнулся:

— Думаю, перед вам простой выбор. Жизнь в лагере или (возможно, если вы будете играть по правилам) жизнь здесь. Ни один здравомыслящий человек не стал бы тянуть с решением.

Нора поймала себя на том, что недоуменно улыбается, лицо ее недовольно искривилось.

— Вы грязный мерзавец, — сказала она. — Вы хуже любого вампира, вы это знаете? Для вас это не потребность — просто возможность. Упоение властью. Настоящее насилие для вас было бы слишком хлопотным делом. Вы предпочитаете связать мне руки «роскошью». Вы хотите, чтобы я была благодарна и податлива. Чтобы я по достоинству оценила вашу мародерскую заботу. Вы чудовище. Теперь я понимаю, почему вы так хорошо вписываетесь в их планы. Но ни в этом доме, ни на этой загубленной планете не найдется силы, способной заставить меня…

— Может быть, проведя несколько дней в более суровой обстановке, вы передумаете.

С каждым ее словом взгляд Барнса становился все жестче. Но вдруг его интерес к ней будто бы вырос, он словно надумал использовать в своих целях неравенство сил между ними.