Штамм. Закат

Крим и все остальные джерсийские панки, глядя на горящий Манхэттен, испытывали даже некоторое удовлетворение. Они словно бы смотрели фильм-катастрофу. Но для Гуса это был не фильм: на его глазах в пламени исчезали, уносясь вместе с пеплом ввысь, его кровные владения, его вотчина.

Квартал, к которому они направлялись, был в самом центре сильнейшего пожара в северной части города: все улицы вокруг ломбарда погрузились во мрак под густым черным пологом дыма, отчего солнечный день странным образом превратился в грозовую ночь.

– Вот сволочи! – воскликнул Гус. – Они перекрыли солнце.

Вся правая сторона улицы бешено полыхала огнем – за исключением ломбарда на углу. Его большие витрины были разбиты; защитную решетку кто-то отодрал от стены, и она, скрученная винтом, лежала на тротуаре.

Во всем остальном городе царила тишина, какая бывает лишь холодным рождественским утром, но квартал, где стоял ломбард, – на пересечении авеню и Сто восемнадцатой улицы – в этот темный дневной час кишел вампирами, осаждающими дом Сетракяна.

«Они пришли сюда за стариком», – понял Гус.

* * *

По квартире над ломбардом разгуливал Габриэль Боливар, методично обходя все комнаты. Вместо картин на стенах висели зеркала с серебряной амальгамой, словно какое-то странное заклинание превратило произведения искусства в обыкновенное стекло. Размытое отражение бывшего рок-идола вместе с ним перемещалось из комнаты в комнату в поисках старого Сетракяна и его сообщников.

Боливар остановился посреди комнаты, куда ранее пыталась проникнуть мать мальчишки. Оконный проем за железной клеткой был заколочен досками.

Никого.

Похоже, они все-таки ускользнули. Боливару очень хотелось явиться сюда в компании матери мальчишки. Ее кровная связь с сыном могла бы сослужить хорошую службу. Однако Владыка поручил это дело Боливару, и да будет такова воля его.

Вместо Келли работа ищеек выпала на долю «щупалец» – новообращенных слепых детей. Боливар вошел в кухню и увидел там одного из них – мальчика с огромными, сплошняком черными глазищами, который, припав на четвереньках к полу, «выглядывал» из окна на улицу, используя свое сверхчувственное восприятие.

В подвале? – спросил Боливар.

Никого, – ответил мальчик.

Однако Боливар должен был удостовериться, что в подвале никого нет, он прошел мимо мальчика к лестнице. Оседлав перила и помогая себе руками и босыми ногами, Боливар съехал по винтовой лестнице сначала на первый этаж, где уже собрались остальные «щупальца», вернувшиеся в ломбард, затем проскользил дальше и оказался в подвале – прямо перед закрытой дверью.

Воинство Боливара, ответившее на его телепатический приказ, было уже там. Несколько вампиров – могучих тварей с удлинившимися и раздавшимися вширь руками – набросились на запертую дверь. Впившись в солидную, на металлических болтах раму твердокаменными ногтями средних пальцев, превратившимися в жуткие когти, они продырявили дерево, а затем, найдя точки опоры и объединив усилия, вырвали дверь вместе с рамой.

Несколько вампиров, первыми влетевших в комнату, привели в действие ловушку – мгновенно включились ультрафиолетовые лампы, окружавшие вход с обратной стороны. Мощные электрические индиговые лучи испепелили перенасыщенные вирусами тела, и вампиры, испустив страшный визг, просто рассеялись в воздухе облачками праха. Остальные, отброшенные светом, прижались к винтовой лестнице, закрывая ладонями глаза. Что там, за дверным проемом, они были не в силах разглядеть.

Боливар первым рванул по лестнице, хватаясь руками за перила и буквально вытаскивая себя наверх, – только так он избежал давки и толкотни. По его мнению, старик все еще мог оставаться где-то внутри.

Нужно просто найти другой вход в подвал.

Оказавшись в комнате наверху, он заметил, что «щупальца», которые сидели на полу, повернув лица к разбитым окнам, подобрались и стали напряженно «вглядываться» в улицу перед домом, словно пойнтеры, почуявшие след. Главная среди них – девочка в грязных трусиках и майке – зарычала и выпрыгнула на улицу сквозь иззубренные осколки стекла.

* * *

…Маленькая девочка неслась прямо на Анхеля. Она скакала вприпрыжку на четвереньках с грацией резвого олененка. Старый рестлер попятился, не имея ни малейшего желания связываться с малолеткой, но девочка уже наметила себе цель – самую большую из всех – и исполнилась решимости завалить гиганта. Оттолкнувшись от мостовой, она взвилась в воздух – огромные черные глаза, разинутый до отказа рот, – и Анхель тут же включил борцовский режим: в эту секунду ребенок стал для него не более чем очередным противником, прыгающим на чемпиона от верхней стойки. Рестлер послал ей свой фирменный «поцелуй Ангела». Мощный удар раскрытой ладонью настиг маленькую вампиршу в верхней точке прыжка. Раздался звучный шлепок, после чего гибкое тельце улетело на добрый десяток метров и рухнуло на мостовую.