Штамп Гименея

Борис ласково потрепал меня по щеке и улыбнулся. Может, просто хотел выразить симпатию. Просто дружеский знак внимания, однако все наши прикосновения были наэлектризованы. С первого дня. Он отдернул руку и внимательно посмотрел мне в глаза. Уточнял, остались ли у меня вопросы. Вопросов не оказалось. Тогда Борис принялся использовать крайние меры, которых я так боялась и так ждала, то бишь приступил к поцелуям и объятиям. Невыносимо, невозможно, неописуемо прекрасным поцелуям изголодавшегося по единственно возможной пище человека. Я даже в нормальном состоянии плохо контролировала себя, находясь в его руках, а уж после трех бокалов… Я словно обрела свой дом. Впервые за последний год. Хотя нельзя сказать, что я вовсе жила без поцелуев. Петечка. Есть все-таки что-то божественное в том, с какой неумолимой точностью мы чувствуем друг друга. Мы можем ничего не говорить, мы можем вообще быть незнакомы, но достаточно одного взгляда, чтобы понять: «то» он или «не то». В каком-то генетическом, биофизическом, комплиментарном плане. Ох, какие я, оказывается, знаю слова. Это мне когда-то морочил голову мимолетный герой случайного романа с биофака МГУ. Комплиментарность – это когда цепочки ДНК, сцепляясь, идеально подходят друг другу. Как пазлы. Иногда мы можем мучиться годами, пытаясь выстроить отношения с теми, кого полюбили всем сердцем. Может, у нас это так никогда и не получится. Но если мы – пазлы, то стоит нам закрыть глаза и прикоснуться друг к другу – наступает волшебство. А вот когда мы смотрим на «не тех», то чувствуем это сразу, достаточно и пары минут. Петечка был «не то» с первого дня знакомства, и глупо было надеяться, что я смогу заглушить в себе голос природы. Зачем? Зачем я пыталась перекроить неплохого, в общем-то, друга в отвратного мужа, зачем чуть не влипла в этот дикий брак, в котором бы мы оба были несчастны?

– О чем ты думаешь? Але? – дрогнувшим голосом спросил Борис, оторвавшись от моих губ. Я моментально прижалась к нему обратно и забыла обо всем на свете.

– Я думаю, что ты – полностью воплощение моей мечты.

– Ага, – нежно прошептал он, проведя большим пальцем по губам.

Мои инстинкты требовали позволить ему все. Только бы не отпускал.

– Все-таки Света не права, – вздохнула я и закрыла глаза.

– В чем? – как-то издалека спросил Борис.

– В чем? В том, что гормоны глупы и нельзя идти у них на поводу. Что они никогда не приведут к тому, с кем можно построить счастье.

– Как ты себе представляешь процесс «построить счастье»? Берешь в руки отбойный молоток и вперед? – усмехнулся Борис.

– В том-то и беда, что я это представляю себе как непрерывную цепь вот именно таких поцелуев, – промурлыкала я, и мы провалились в пропасть безотчетной, пьяной, прекрасной ночи, в которой уже никому ни от кого не требовалось никаких объяснений. Просто мужчина и женщина, одни на необитаемом острове, по невероятной случайности нашедшие друг друга в лабиринте взаимного недоверия и неприятия, взаимных амбиций и страхов. Все растворилось, Борис опьянел от права снова обладать мной после столь длительного перерыва. Я была пьяна и до того, но тут наглядеться не могла на его прекрасное лицо. Прекрасное не какой-то казуистической красотой, которая живет на страницах модных журналов, а как-то по-другому. Прекрасное, как лицо человека, кому предназначено быть прекрасным именно для тебя. Он смотрел так, словно мы не виделись тысячи лет. Словно мне по ошибке отдали в пользование то, без чего он не может жить и что по справедливости принадлежит ему. Я была в практически бессознательном состоянии от счастья.

– Удивительно! – шепотом сказала я, осознав, что счастлива бесконечно.

– Что именно? – ласково усмехнулся Борис.

– Такое со мной впервые в жизни. Не думала, что такое возможно! – с удивлением сказала я.

– Что возможно? – смутился он.

– Быть только женщиной и больше никем.

– Ты для меня – все, – тихонько бросил Борис.

Я замерла. Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Потому что и без пояснений мое сердце трепетало, а кровь заструилась по венам с небывалой скоростью. Я как могла показала, что и ОН для меня ВСЕ! А потом он уснул. Его обычно напряженное и сосредоточенное выражение лица сменила расслабленная полудетская улыбка. Я сидела рядом с Борисом на диване, боясь пошевелиться и спугнуть его блаженный сон, это редкое выражение счастья на его лице.

– Чего ты не спишь? – пробурчал он, разлепив один глаз. – Уже утро?

– Нет-нет, – испуганно шепнула я. – Глубокая ночь. Спи.

– Только с тобой, – сонно промямлил Борис и прижал меня к себе.

Глава 4 Из огня да в полымя