Штамп на сердце женщины-вамп

– Вовсе нет. Извини, Сеня, твой пакетик я в машине оставила. Сейчас принесу, – спохватилась я.

– Сам смотаюсь. Где он лежит? – засуетился Собачкин.

– На переднем пассажирском сиденье, – ответила я.

Семен быстро ушел.

– А у него что? – ревниво спросил Кузя.

– Мармелад из черной смородины. Ты такой не ешь, – успокоила я парня. – Купила каждому любимое лакомство.

– Хочу попробовать фруктовые конфеты, – заворчал Кузя. – Вдруг они вкусные.

Я нашла решение проблемы.

– Значит, Сеня тебя угостит, а ты ему предложишь «картошку».

– С какой радости? – заворчал компьютерный гуру. – Пирожные мои. Собачкин такие не ест, а я не в восторге от липких комков, обсыпанных сахаром.

– Значит, все хорошо, – ответила я. – Каждому десерт по вкусу.

– Слегка обидно, что ему мармеладки, а мне нет, – надулся Кузя.

– Ты же их не уважаешь, – терпеливо напомнила я.

– Физически да, а морально нет, – заявил собеседник.

– Это как? – спросила я.

– Вкус у мармелада отвратительный, – поежился парень. – Типа сладкий холодец и без мяса в придачу.

– Поэтому я и не купила тебе его, – ответила я.

– Но морально я получил пинок. Ты не подумала, что мне захочется полакомиться желейными конфетами.

– Ты много раз при мне повторял: терпеть не могу мармелад, – улыбнулась я. – Даже пробовать его не стану.

– И не попробую!

– Вот видишь. Зачем мне привозить тебе нечто невкусное?

– Получив коробочку мармелада, я бы ощутил твою любовь и заботу.

– Пирожных тебе для этой цели мало? – спросила я.

– Давно знаю, Собачкин тебе больше нравится, – вздохнул Кузя.

– Обнаружил один пакет, – сообщил Сеня, возвратившись в комнату.

– Правильно, в нем твой мармелад, – ответила я.

– А «картошка»? – поинтересовался Собачкин.

– Ты всегда от нее отказываешься, – сдерживая смех, объяснила я.

На лице Сени появилось выражение горькой обиды.

– Может, сегодня бы я ею полакомился. И приятно осознавать, что о тебе подумали, принесли десерт.

Я попыталась вразумить Собачкина:

– Я подумала о тебе и принесла то, что ты любишь. В противном случае могла бы притащить из кондитерской то, что ты всегда называешь «шарики из замазки». Если сегодня хочешь ими полакомиться, Кузя тебя с радостью угостит! А ты предложишь ему мармеладку к чаю. Так всегда поступают друзья.

Кузя быстро отодвинул коробку с пирожными подальше.

– С какой радости я должен с Сеней своим подарком делиться?

– Да он мармелад ненавидит, – почти одновременно произнес Собачкин. – Речь сейчас не о еде, а твоем отношении ко мне.

– И ко мне, – подхватил Кузя.

Вот тут я не выдержала и расхохоталась.

– Парни! У меня было три свекрови. Две из них одно время жили в Ложкине. Они обожали торт с фруктами. Причем одна ела только ананасовый, а другая исключительно вишневый. И всякий раз, когда кто-то приносил к чаю бисквит, возникала патовая ситуация. Если в торте была клубника, слива, киви, апельсин, обе старушки обижались хором. Если я вспоминала об их заморочках и притаскивала, например, десерт с вишней, вторая бабулька надувалась и бормотала: «Только ей все. А мне ничего!» В случае же подачи ананасового великолепия те же слова произносила первая свекровь. Один раз я увидела на витрине набор под названием «Райский сад» и чуть не запрыгала от радости. Восемь кусков с разными фруктами, есть с вишней, есть с ананасом, наконец, не будет обид. Как бы не так! Увидев, что каждой досталось излюбленное лакомство, пенсионерки возмутились еще сильней, и я услышала:

«Я всегда ем вишню, но сегодня хочется еще кусок с ананасом».

«Ананасик прекрасен, но я готова съесть две порции торта, вторую, пожалуйста, с вишней».

Мои свекровушки вам никого не напоминают? Для сведения: им было хорошо за восемьдесят, они плавно въезжали в маразм.

– Ты проиграл! – воскликнул Сеня.

– Ни фига, – возразил Кузя. – Она нас к черту не послала. Ничья.

– Эй, что происходит? – спросила я.

Компьютерщик показал пальцем на Собачкина.

– Когда ты сказала, что едешь к нам, Сеня заржал: «Сейчас Дашута привезет тебе «картошку», а мне мармелад. А я закапризничаю, тоже потребую «картошку», и Васильева меня к черту пошлет. Она так прикольно злится, на бурундука похожа делается, щеки раздуваются».

– На бурундука? – подпрыгнула я.

Сеня замахал руками.

– Он врет. Нарочно гадости говорит. Я назвал тебя пушистой белочкой. А Кузя в ответ: «Видел, какие у грызунов зубы? Они ими железные трубы перекусывают. Даша разозлится, не побежит она в магазин за вторым набором сладостей». Вот мы и поспорили на сто баксов, как ты поступишь!

Я посмотрела на мужчин. Сколько им лет? Двенадцать, нет, похоже, семь.

– Помесь белки с бурундуком желает услышать наконец, что вы накопали.

– Докладывай, а я чаек заварю, – распорядился Сеня и убежал.

– Бить не будешь? – спросил Кузя.

– Нет. Только съем твою «картошку», – пообещала я. – Всю. Без остатка. Мы, бурундукобелки, страсть как прожорливы.

– Прошерстил всех действующих лиц, – затараторил компьютерщик, пряча пирожные в ящик стола. – С кого начать?

– Давай с Демидовых, – распорядилась я.