Поначалу Васнецов стеснялся ставить меня на тяжелые работы. Как же, сам Ролье Третий, герой Легиона, чистит гальюн или таскает ящики с имуществом на разгрузке. Он почему-то испытывает неловкость при встрече со мной. Ему рассказали, благодаря кому его не отправили на переплавку, — так цинично теперь у нас называют списание. Правда, называют все больше шепотом.
Процесс этот стремительно теряет романтический ореол. Вот ведь странность — чем больше смертей мы видим, тем больше хотим жить. Молодняк слушает наши шепотки со священным ужасом. Только безграничное уважение к ветеранам, которое они испытывают, не позволяет им донести на нас за кощунственные слова. Мы лицемерно прикрываемся уверениями в том, что живыми мы принесем Легиону больше пользы. И успокаиваем свою совесть мыслями об отсутствии у нас страха смерти от самого рождения. Но факт остается фактом — те, кто прошел хоть один серьезный бой, сразу становятся ветеранами, не лезущими на рожон и беззаветной атаке против огневой точки предпочитающими ее подавление средствами поддержки. Возможно, такое поведение запрограммировано, не мне судить. Наверняка так оно и есть, иначе целые роты ложились бы костьми под огнем примитивных пулеметов, стремясь заслужить посмертное поощрение за смелость. Я так думаю, наша главная задача вовсе не умереть героями. Наше предназначение — выполнить задание вводной и сохранить себя, то есть имперское имущество, в целости для дальнейшей эксплуатации. Но все равно, если это часть базовой генетической программы, то почему мои мысли отдают таким цинизмом? Почему ветераны смотрят на новичков, возбужденно расспрашивающих их о недавних боях, с таким удивлением в глазах? Наверное, они не могут поверить, что еще недавно сами были такими же наивными.
Васнецов опускает глаза, оставаясь наедине со мной. Он не знает, что заставило меня высказаться в его защиту. Ему незнакомы те чувства, что он испытывает, когда я рядом. Они его пугают. Они могут привести сержанта к дисквалификации во время регламентного тестирования. Я прошу его, поймав за руку после подъема:
— Мой сержант, я не хочу прохлаждаться, когда другие работают. Я не ранен и совершенно здоров.
Он кивает, не поднимая глаз:
— Хорошо, Жос. Будешь работать наравне с другими.
— Спасибо, мой сержант.
— Слушай, Жос…
— Да, мой сержант. — Я останавливаюсь, сразу вызвав маленький затор в очереди на умывание.
— Вне строя ты мог бы называть меня Петром, — тихо говорит он.
— Хорошо, Петр. Я польщен, — и сам себе удивляюсь. В кои веки хоть что-то сказал от души.
— Да брось ты, — досадливо морщится он. — Скажи, зачем ты тогда сделал это?
— Это?
— Ты знаешь, о чем я. Меня всего изрешетили. Готовый кандидат в покойники. Если бы не ты…
— Не знаю, Петр, — честно отвечаю я. — Что-то толкнуло внутри и все.
— Иногда мне трудно тебя понять. Ты здорово отличаешься от других, — задумчиво говорит он.
— Это плохо, Петр?
— Не знаю. Судя по тому, как ты воюешь, — наоборот.
— Это же самое главное, разве нет?
— Последнее время мне начинает казаться, что должно быть кое-что еще, кроме умения быстро целиться.
— Например?
— Например, способность сострадать. Или просто тайное желание посидеть в сторонке без дела, пока другие работают. Наличие какого-нибудь увлечения, кроме обслуживания винтовки.
— Увлечения?
— Пускай это будет коллекционирование гильз. Или просмотр спортивных новостей. Хоть что-то, от чего можно почувствовать себя не просто одноразовой вещью.
— Ты говоришь странные вещи, Петр.
Взгляд его напряжен. Он смотрит мне в глаза, не мигая. Вот лицо его теряет деревянность и расслабляется.
— Да ладно тебе, Жос. Хватит уже изображать робота.
— Мы и не роботы. Мы солдаты. Это вовсе не недостаток, Петр.
Я сам смущаюсь от напыщенности своих слов.
— Я хотел сказать… — начинаю я.
— Да понял я тебя, понял, — кивает Васнецов.
— Да нет же, Петр. Погоди… — Внутри поднимается неясное желание выговориться.
Кривая улыбка. Васнецов смотрит в сторону.
— Мы отстали, Жос. Надо догонять своих, — говорит он.
И мы ныряем в шипение душа. Мы выбегаем из сушилки последними.
Хаос в Ваантане нарастает, охватывая все новые и новые миры...
Александр Бирюк , Александр Сакибов , Белла Мэттьюз , Ларри Нивен , Михаил Сергеевич Ахманов , Родион Кораблев
Фантастика / Детективы / Исторические приключения / Боевая фантастика / ЛитРПГ / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика / РПГ