Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

  - Ты, дура, ногами-то на меня не топай, я тебе не Штольман. Сказал, бросит он тебя, значит, так тому и быть. А ты, моя милая, не теряйся, первой ему рога наставь. Уверен, после моих-то ласк тебе на Штольмана и смотреть-то не захочется.

  Анна Викторовна гадливо плечами передёрнула и покачала головой, резко выдохнув:

  - Нет!

  - Стану я тебя слушать, - пробурчал старик, хватая Анну за руку и волоча к постели. - Не рвись, душа моя, ты сейчас та, из-за коей меня убили, а у нас с ней всё к взаимному удовлетворению сладилось.

  Анна Викторовна отчаянно сопротивлялась, даже укусить попыталась Кирилла Владимировича, но он доволок её до кровати и таким мощным ударом ринул на ложе, что едва не оглушил. Анна сдавленно застонала, понимая, что нужно бороться, но не в силах ничего сделать.

  - Не рвись, сладкая, - бормотал купец Бобров, сбрасывая халат, - не поможет. Той птахе не помогло, хоть она и сильная была. Полтора года прожила, подушкой додушить пришлось, сама всё не помирала.

  Анна Викторовна попыталась крикнуть, но язык стал вялым и не послушным, губы спеклись так, что даже не открывались.

  - Яша, прости, - простонала барышня, чувствуя, как тоненькими ручейками стекают по щекам слёзы.

  Поток холодной воды, выплеснутый прямо в лицо, заставил Анну сначала непроизвольно вдохнуть, а потом отчаянно, до слёз и тошноты, раскашляться. Голова болела так, что свет был не мил, в ушах гудело, во рту стоял мерзкий тошнотворный привкус, ноги подгибались, категорически не желая стоять твёрдо, перед глазами всё плыло. Родные сильные руки крепко обхватили Анну Викторовну за плечи, сквозь гул в ушах пробился встревоженный знакомый голос:

  - Аня, Анечка, что с тобой?

  Анна зажмурилась, сбрасывая воду с ресниц, медленно открыла глаза и слабо улыбнулась, её крепко держал самый лучший мужчина на свете: Штольман Яков Платонович.

  - Яша, - хриплым до неузнаваемости голосом прошептала Анна, вяло приподнимая руку, чтобы погладить мужа, и потеряла сознание.

  Анна Викторовна лишь много позже узнала, какая суматоха поднялась в доме из-за её обморока, а о том, что предок экзорцист выполнил своё обещание и Боброва Кирилла Владимировича в ад изгнал прямохёнько в геенну огненную, и вовсе лишь догадывалась. Призраки на все её расспросы лишь пожимали плечами и скупо роняли, что боле купец Бобров никого уже не потревожит.

  Когда Анна пришла в себя, то обнаружила, что лежит на узкой софе, рядом на стуле сидит Яков и крепко держит её за руку, при этом взгляд у господина Штольмана такой, что способен насквозь пронзить.

  - Ну вот и всё, теперь Анна Викторовна скоро оправится, - спешно вызванный, из гостей выдернутый, доктор с видимым облегчением стал собирать в саквояж всевозможные медицинские приспособления. - Это всё нервное напряжение, у барышни просто много потрясений выдалось. Отдохнёт день-другой, и всё будет хорошо, не беспокойтесь, Яков Платонович. Организм крепкий, выдюжит. Барышне сейчас нужен покой и ничего более.

  - Благодарю, Олег Петрович, - Штольман коротко кивнул, погладил холодные пальчики супруги и крикнул, - Прокофьев!

  - Я здесь, ваше Выс-родие, - моментально откликнулся городовой, словно только и ждал зова начальства.

  - Проводи Анну Викторовну домой, да передай Елизавете... нет, та не поймёт, Михаилу Платоновичу, что доктор Трауберг прописал моей супруге полный покой.

  - Будет сделано, Ваше Выс-родие, - отрапортовал Прокофьев, с обожанием глядя на следователя.

  - Ступай к коляске, Анну Викторовну я сам принесу, - коротко кивнул Штольман.

  Анна благоразумно подождала, пока Прокофьев скроется за дверью и попыталась было возразить:

  - Не надо меня носить, я сама дойду. Не волнуйся, Яша, доктор же сказал, что всё в порядке, я просто перенервничала. Зато я узнала, почему убили Боброва...

  Яков Платонович навис над Анной, припечатав ладони по обе стороны от её лица, и медленно, чеканя каждое слово, произнёс:

  - Слушайте меня внимательно, Анна Викторовна. Хватит с меня Ваших призраков, духов и прочих мистификаций. Вы моя супруга и я Вам запрещаю, слышите, запрещаю принимать участие в каких бы то ни было расследованиях. Это слишком небезопасно!

  - Но...

  Анна попыталась было объяснить мужу, что бояться нечего, вместе они справятся с чем и кем угодно, но Штольман властно оборвал жену:

  - Довольно, Анна Викторовна. Вы отправляетесь домой.

  - А Вы остаётесь здесь в компании той пышногрудой прелестницы? - обиделась Анна, некстати вспомнив показанную купцом Бобровым картинку из якобы будущего Штольмана.

  Якову Платоновичу следовало бы прислушаться к словам жены, вникнуть в суть вопроса, но уж больно сильно он за неё перепугался, сердце до сих пор неслось галопом, а потому следователь лишь зло выпалил:

  - Да!