Шторм-2

Тротт светился от счастья. Он, не дожидаясь приглашения, переступил через порог и громко сказал:

– Послушай, голубка, я не знаю, чего тебе там про меня наговорили, но будь уверенна – Тротт знает, как сделать счастливой любую бабу!

Он протянул оторопевшей Зосе цветы, и пошёл на кухню, втягивая носом аромат горячих печулек.

– Н-да, – прошептала женщина, – а ты парень не промах!

Тротт запустил лапу в миску с печульками, но подумал, что всё же будет лучше сесть за стол и поесть как положено.

– Сватать меня пришёл? – спросила Зося.

– Можно и так сказать, – ответил капитан, разглядывая фотографии на стене.

Женщина улыбнулась. Эта улыбка не тронула её глаз, а лишь прибавила перца настроению.

– Кто это? – машинально спросил капитан «Колумбуса», переводя взгляд с одной фотографии на другую.

– Детишки мои, – соврала Зося, – наконец-то у них будет отец, а то совсем от рук отбились. Тебе придётся теперь много работать, чтобы содержать семью. Мы не хотим жить в этой дыре. Уедем в Гданьск, у меня там мама живёт. Купим квартиру. Чтобы маме не приходилось сюда кататься. Ведь так, Тротт? Что ты молчишь?

– Это всё сперва надо обдумать, – уклончиво заговорил капитан.

– А что тут думать? В Гданьске тоже есть порт, и побольше, чем здесь. Устроишься сперва помощником на судне. Тебя возьмут, я уверена.

– Помощником? – переспросил Тротт. – Я десять лет хожу капитаном на «Колумбусе»…

– Ну и что? – перебила его Зося. – Зато Гданьск – большой город. Там даже метро есть. Моя мама живёт на Пиастовской.

– Дался тебе этот Гданьск! – заворчал Тротт. – Мне и здесь хорошо.

– Нет, вы только послушайте, что он говорит! – всплеснув руками возмутилась Зося. – Что здесь может быть хорошего? У Евы Ковальчик появилась швейная машинка! Событие, которое три месяца будет обсуждать вся Грюнвальдская – от собачьей площадки до магазина уценённых товаров! А я хочу новый «Фольксваген». Я хочу хоть раз сходить в театр. Ты когда-нибудь был в театре, Тротт? В Гданьске есть театр Шекспира. Будем ходить туда каждое воскресенье.

Капитан подумал, что тот «Фольксваген» на повороте ему попался сегодня не случайно. Не следовало спешить с таким важным вопросом, как женитьба!

По капитанской рубке «Колумбуса» гулял белый луч карманного фонаря. Сперва он остановился у откидного дивана с наваленным тряпьём, потом прошёлся по спящим приборам, по экрану картплоттера, зачем-то скользнул по щитку электроприборов, будто не зная, куда пристроить свой интерес, и, наконец, остановился на ящике штурманского стола.

Ящик, подчиняясь чьей-то воле, скрипло выехал навстречу короткой полоске света. Луч вырвал из мрака пухлую канцелярскую книгу с чёрной надписью «Судовой журнал». Неторопливо перебирая страницы, кто-то искал нужную запись. Очередная страница пришла в движение, но застыла в крепких пальцах ночного посетителя «Колумбуса». «18 сентября» – высветил луч фонаря…

Одна из тряпок дивана зашевелилась и стала капитаном Троттом.

– Эй, ты кто? – промычал Тротт, пытаясь настроить на зрение опухшие от сегодняшней пьянки глаза.

– Я? – переспросил ночной посетитель. – Я – Санта-Клаус! Пришёл поздравить тебя с Рождеством.

Тротт не успел даже удивиться. Его ударили в горло, коротко и резко. И сразу потом – в основание черепа. Над первым шейным позвонком. «Сёто-учи». Каратэ в движениях этой руки выглядело выразительно, как вспышки молнии.

Тротт рухнул на железный пол капитанской рубки и больше не шевелился.

Луч фонаря неторопливо вернулся к судовому журналу. «20.40 – Наладчица навигационных приборов упала за борт, и, не имея спасательного жилета, погрузилась с головой под воду…» – резко выделялась запись в ярко-белом свечении.

Людвиг Ковач пил кофе и от нечего делать читал местную газету. Скорее – пробегал глазами заголовки. Он ждал своего парохода. Пароход назывался паромом «Скания» и бороздил Балтику ежедневным рейсом Свиноустье – Истад. Шесть часов плавания между Польшей и Швецией. На этом пароме Ковач всегда назначал встречу тем людям, кто на него работал.

Когда взгляд Ковача зацепил нелепое сообщение о Зосе Пакульской, которая провела двенадцать минут под водой, Людвиг только уронил искру из равнодушных глаз. Работа приучила его скрывать эмоции. Этой искрой он поздравил болтуна-журналиста с удачной шуткой. Но вчитавшись в текст статейки, Людвиг понял, что он сегодня никуда не плывёт, и надо предупредить Юхансона и Кёллера, чтобы сдавали в кассу билеты.

Ему не требовалось перечитывать нужные строки несколько раз, ему даже не требовалось вообще читать их. Ковач просто видел информацию, независимо от того, была ли она текстом или фотографическим снимком. Сейчас он мог бы повторить по памяти то, что увидел не читая. Это выглядело так: «Зося была уверена, что её спасли викинги. Она даже перечисляла их странные имена. «Все они погибли» – говорила женщина капитану «Колумбуса».

Ковач достал телефон и, найдя в списке Кёллера, соединился с ним тычком пальца. Даниель Кёллер имел выход на полицейскую базу данных, что всегда помогало команде Людвига Ковача, если требовалось «пробить» какую-то информацию.