Шторм

— Ну точно, горгулья, — он смеялся вместе со мной, подставил ладонь и я охотно отбила «пять».

Когда порыв веселья немного поутих, ко мне вернулось моё настроение. Я замолчала и снова уставилась в пол. Марк молча сидел напротив.

— У него все хорошо, — продолжила рассказ с тем же серым настроением. — Женился на дочке своего начальника через год после развода. Карьера… статус… и так далее… Когда мы были женаты он работал обычным менеджером в страховой фирме… Все рвался наверх, заботился о карьере. Я старалась это понять. Принять.

Потянулась к бутылке, глотнула. Поставила на пол рядом со своей ногой.

— Я прощала ему отлучки, отсутствие времени на меня. Старалась соответствовать…

— В каком смысле?

— Нуу… среди его коллег принято было демонстрировать свои успехи. А у Уолта их было… — я сжала вместе большой и указательный палец, — … вот столько. Слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то. В какой-то момент он мне сказал, что я… как бы это сказать… Не совсем вписываюсь. Одеваюсь не так… Выгляжу не так, как… другие. Он просил меня на все вечеринки обувать каблук повыше, краситься поярче, юбку выбирать поуже… Как будто я йоркширский терьер на выставке. Осталось бантик на голову нацепить и научиться «служить», — свесила кисти, как лапки, перед собой и хлопала глазами.

— И ты всё это терпела?

— Да. Безропотно делала то, что он просил. Думала, он видит все, что я делаю для него, видит, как стараюсь. А он только пользовался этим.

Чуть помолчала, глядя на блики воды в подсвеченном бассейне. Воспоминания потоками пробегали мимо, возвращая меня в безнадежно оставшиеся позади времена. Марк не торопил меня. Ждал, когда соберусь с мыслями.

— Но я и на это готова была закрыть глаза. Единственное, что простить мне не под силу — предательство. Когда плюют на доверие, размениваются на что-то мимолетное, при этом втаптывая в грязь человека, который отдавал себя целиком.

Я опять замолчала, сглатывая обиду. Снова подняла бутылку, сделала глоток. Поставила на пол. Марк заговорил спокойно и негромко:

— И он сейчас женат на той девушке, с которой…

— Нееет. Там была девица, которую он подцепил в каком-то баре… Не уверена, что он имя то её знал. Скорее всего, когда увидел декольте, потерял дар речи и…

— И ты подала на развод.

— Да. Пресекла контакты, общалась через адвоката… Но Уолтер и не настаивал на личной встрече. Он сегодня… так обрадовался, когда меня увидел, улыбался.

Я подняла глаза на Марка и упёрлась в его пристальный взгляд. Он внимательно слушал и ждал, что я скажу.

— Он женился через год после развода. Я говорила?

— Да.

— Но он даже не подумал спросить, узнать о том, что было со мной за этот год.

— Что с тобой было?

Растянув губы в грустной улыбке, снова потянулась за бутылкой. Марк опередил меня, убрал бутылку подальше, поставив себе за спину. Я сложила руки на колени и продолжила:

— Первые полгода я зарабатывала себе алкогольную зависимость.

— А потом?

— А потом от неё лечилась. Попала в реабилитационный центр для женщин, оказавшихся в похожей ситуации. Там я познакомилась с Брук.

Теперь уже на моем лице засветилась теплая улыбка. Марк чуть заметно приподнял уголок рта и спросил:

— Она тоже попала в такую ситуацию?

— Нет… У неё всё было гораздо хуже. Мы поддерживали друг друга, как могли. Вытягивали на поверхность всеми силами.

— И это дало результат…

— Какой? — я с вызовом посмотрела на него. — Кто я? Что у меня есть?

Марк предусмотрительно молчал, видя, что я закипаю.

— Я — неудачница, которая потеряла все, что имела. Самое смешное во всей этой ситуации знаешь что? — рассмеялась каким-то злым смехом, от которого самой стало не по себе. — У меня была частная практика. Свой кабинет. Публикации. Я была семейным психологом. Консультировала людей на предмет того, как им сохранить семью, помогала пережить разрыв… Забавная ирония, правда? Семейный психолог, который свою собственную семью не смог создать нормально.

— Это не значит, что ты плохой специалист. Если тебе попался кретин, который…

— Значит. Именно это и значит… — я развела руками по сторонам. — И теперь у меня нет ничего. Только остатки гордости, которые удалось сберечь. И Брук. Если бы не она, я не знаю, как бы сейчас жила.

— А твои родители? Братья, сестры. Есть кто-то?

— Я единственный ребенок в семье.

— Родители живы? Извини, если…

— Живы. Только живут далеко.

— Они поддерживали тебя в той ситуации?

— Нет… Не знаю… Я им не говорила, про Уолта и про… про это… — я ткнула пальцем в бутылку с текилой.

— Почему?

— Знаешь, как сложно быть человеком, который не оправдал ожиданий?

— Догадываюсь, — он сочувственно поджал губы.

— Мои родители добились определенных высот в науке. Они желали мне такого же будущего. Говорили, что я должна выбрать себе направление и учиться, развиваться в нем… Я выбрала психологию. Мне нравилось. Даже получалось. Они были так рады, когда узнали, что я открыла собственную практику. Я решила, что счастье в неведении. Пусть лучше думают, что у меня всё хорошо, что карьера идёт в гору.

— И всё это время ты им врёшь?