Шторм (ЛП)

— Какие? И откуда ты это знаешь?

— У меня есть знакомый врач из исследовательского отдела, который принимал участие в разработке этого препарата. — Надеюсь, он не заметит, что я лгу. — Поэтому ты не должен рассказывать об этом никому из собратьев — ты знаешь, что иначе случится с моим коллегой.

Шторм кивает:

— Рассказывай наконец!

— Это может повлиять на твоё либидо. — Ну, вот и сказал. Помимо прочего, я не хочу, чтобы у него появилась зависимость от этого вещества. Никто не знает, какие ещё побочные действия он может оказать. — Пожалуйста, не принимай его.

Уголки его рта поднимаются в кривой улыбке:

— Ты имеешь в виду, что у меня может больше никогда не встать?

«Как раз наоборот», думаю я, и отвечаю:

— Возможно.

— Чёрт, хорошо, что ты мне это сказал! — Шторм отпускает меня и бросает ампулу в унитаз. Я слышу, как разбивается стекло. Он грязно улыбается мне: — Ты действительно очень любишь десерт.

Он думает, что я признался ему в этом, потому что без ума от нашего секса. И хорошо, ведь это правда.

— Пожалуйста, всё же не рассказывай об этом никому. Иначе у меня будут чертовски большие…

Шторм заглушает мои опасения глубоким поцелуем.

— Я никогда не сделал бы ничего такого, что подвергло бы тебя опасности. Ты слишком важен для меня.

«Слишком важен»… Эти слова ещё долго звучат у меня в голове. Шторм даже понятия не имеет, какое облегчение они мне приносят. Я обнимаю его, веду руками по его слегка влажной спине вниз и кладу их на его задницу.

Шторм сдёргивает с себя полотенце и помогает мне снять костюм.

— Ты всегда такой спокойный и сдержанный. Но теперь я знаю, что ты жаждешь большего. Дикого, горячего секса.

— Вот как? — Я тяжело сглатываю, а Шторм расстёгивает мою рубашку. — И что заставляет тебя так думать?

До сих пор мы не выходили за рамки петтинга, но это никогда не беспокоило меня.

— Когда ты заговорил о шоу, в твоих глазах что-то промелькнуло. Что-то мрачное.

Он стаскивает с меня рубашку и берёт в рот мой сосок.

Я хватаю ртом воздух, когда Шторм порхает по моему чувствительному соску кончиком языка.

— Я бы ужасно ревновал, если бы увидел тебя с другим.

Шторм копается у меня в брюках, чтобы вытащить наружу член.

— Хм, думаю, ты с удовольствием стал бы моим рабом.

Он обхватывает мой обнажённый пенис и сдавливает его.

Моё дыхание становится тяжелее, вспышка похоти проходит по члену и воспламеняет каждую клеточку моего тела.

— О таких вещах не шутят.

Должен же Шторм знать, каково быть рабом. В конце концов, шоу отменили лишь недавно. Воины наверняка хвастались между собой «завоеваниями».

Я снимаю штаны, пока он держит в руке мой член.

— Рабы ничего не стоят. Вы можете делать с ними всё, что угодно.

Они насилуют, мучают, а с особого разрешения даже убивают.

— Я знаю, как живут рабы, и никогда не пожелаю тебе такой участи. — На долю секунды на лицо Шторма набегает тень. — Но я хотел бы разок сделать с тобой всё, что пожелаю. Было бы круто, если бы ты стал моим личным рабом удовольствия.

Теперь я стою перед ним голый, и он теснит меня в тёмную гостиную к камину — единственному источнику света — в нём мерцает имитация пламени, от обогревателя идёт тепло. Перед камином расстелена чёрная шкура из искусственного меха. Единственное тёмное пятно в моей светлой комнате.

— Ложись сюда, — приказывает Шторм.

Я послушно растягиваюсь на искусственном меху, с любопытством ожидая, что будет дальше.

Шторм подходит к одному из трёх высоких окон, автоматические жалюзи на которых уже закрыты, и стягивает с карниза длинную белую декоративную гардину.

Я опираюсь на локти:

— Эй, ты решил разобрать по частям мою квартиру?

Шторм улыбается, как Воины на шоу, которые только что выбрали раба, и опускается рядом со мной на колени.

— Я всего лишь взял взаймы.

Он толкает меня обратно на мех и связывает мои руки в запястьях. А затем мне приходится вытянуть руки над головой, чтобы он мог привязать их к каминной решётке.

Моё сердце едва не выпрыгивает из груди. Мне не очень нравится идея оказаться беззащитным перед ним. Я не знаю, какие у него фантазии. Что, если они жестокие и извращённые? Нет, Шторм не такой. Хотя он может быть немного хаотичным, но он не садист. По крайней мере, раньше я в нём этого не замечал.

— Не бойся. — Шторм нежно целует меня в кончик носа. — Я просто хочу кое-что попробовать.

— Что? — выдыхаю я.

Моя эрекция почти прошла, но, когда Шторм легонько целует головку, кровь снова устремляется к члену, и он поднимается ему навстречу.

— Хочу посмотреть, как далеко я могу с тобой зайти. Насколько ты мне доверяешь.

По телу проходит дрожь — от похоти и страха. Шторм собирается заняться со мной сексом? Не знаю, готов ли я к этому, хотя уже много раз такое себе представлял. Почувствовать его в себе, быть с ним одним целым…

Шторм начинает нежно меня гладить, сосредотачиваясь на мне, словно хочет изучить каждую мою реакцию.

Он массирует мою грудь, кружит рукой по животу, мнёт бёдра.

— Т-с-с, просто расслабься.

Тяжело дыша, я закрываю глаза. Я повстанец. Что бы он сделал, если бы узнал об этом? Если бы он узнал об этом сейчас?