Шторм (ЛП)

Кажется, что проходит вечность, прежде чем мой телефон пищит, оповещая о сообщении.

Я делаю вдох, чтобы успокоиться.

Это глупо. Я веду себя глупо. Этот ребёнок не мой. Она просто какая-то сумасшедшая цыпочка, занимающаяся телефонными розыгрышами.

Но... что, если это не так?

Приняв решение, я открываю сообщение, нажимаю на картинку и смотрю на свой экран, ожидая, пока она загрузится.

И затем это происходит.

Чёрт возьми.

Я не могу дышать. На меня смотрит голубоглазый маленький мальчик с тёмно-русыми волосами и улыбкой, которая могла бы затмить солнце, и он выглядит в точности, как я.

Но как я могу быть уверен? Он может быть просто ребёнком, похожим на меня.

Очень похожим на меня.

Его глаза... у него мои глаза.

Я бегу в свою спальню, в гардеробную, и снимаю обувную коробку, в которой хранится несколько старых фотографий.

Я опускаюсь на пол, открывая коробку. Просматриваю семейные фотографии, несколько моих с Джейком в средней школе, а затем нахожу то, что искал, — мою фотографию в первом классе.

Я держу телефон с этой фотографией рядом с моей фотографией в том же возрасте.

Иисус Христос.

Мы с ним похожи, как близнецы.

Моё сердце бьётся быстрее, когда в моей руке начинает звонить телефон.

Я отвечаю, прижимая телефон к уху, моя рука дрожит.

— Ты получил фотографию? — говорит она, прежде чем я успеваю сказать хоть слово.

— Да.

— И?

— И ты же знаешь, что он похож на меня. Чего именно ты хочешь от меня? Денег?

— Мне не нужны деньги, — она кажется шокированной, что я вообще предположил это.

Полагаю, именно так забивают последний гвоздь в крышку гроба.

— Я хочу, чтобы у Шторма была возможность узнать своего отца. Вот и всё. Тиффани никогда не скажет тебе лично. Но, думаю, что Шторм имеет право знать, кто его отец.

Закрыв глаза, я сжимаю переносицу, внезапно возникает головная боль.

Я вскакиваю на ноги, выхожу из гардеробной и направляюсь в ванную.

— Тиффани по-прежнему живет в Нью-Йорке? — спрашиваю я.

— Нет, она живёт в Квинсе.

— Дай мне её адрес.

Возникает пауза. Я достаю аспирин из шкафа и проглатываю две таблетки.

— Зачем? — неуверенным голосом спрашивает она.

— А ты как думаешь? — нетерпеливо говорю я. — Ты позвонила мне не просто так. А потому, что мой сын узнал меня, правильно?

— Да... — медленно говорит она.

— Тогда дай мне её чёртов адрес.

— Может, тебе стоит сначала позвонить ей?

— И спугнуть её? Ни за что, чёрт возьми. Адрес, сейчас же.

Небольшая пауза, но затем она говорит:

— Её квартира находится над «Пекарней Мэри» на Северной улице в Квинсе.

— Понятно. Сегодня я собираюсь успеть на самолёт. Не смей говорить ей, что я приду. Не хочу, чтобы она снова убежала.

— Не скажу, — мягко говорит она.

Я вешаю трубку. Моё сердце колотится, я хватаюсь за край раковины и смотрю на себя в зеркало.

Мне не нравится, что я вижу в отражении. Я ужасно выгляжу. У меня пустые и тёмные глаза.

У меня есть сын.

Господи, я не могу позаботиться о себе, не говоря уже о другом человеке.

Но я должен, потому что у меня есть ребёнок... мой ребёнок.

И я не боюсь признаться, что чертовски напуган.

Может, мне стоить позвонить отцу? Попросить у него совета.

Нет. Я хочу быть уверенным, что этот ребёнок мой, прежде чем расскажу родителям. Я узнаю наверняка, как только увижу его.

Кого я обманываю? Я уже это знаю.

Этот парень выглядит в точности, как я.

Я мог бы позвонить Джейку и уговорить его поехать со мной.

Но если я это сделаю, то, уверен, он захочет отговорить меня от встречи со Штормом. Он скажет мне сделать это законным путём: заставить моего адвоката связаться с матерью, сделать тест ДНК и прочее подобное дерьмо в первую очередь.

И я сделаю это.

Но сначала мне нужно увидеть его своими собственными глазами.

Мне просто нужно увидеться с ним.

Мне нужно увидеться с моим сыном.

Возвращаясь в свою спальню, и снова нажимаю на фотографию, глядя в отражение моих же собственных голубых глаз, когда сажусь на край кровати.

У меня есть сын. И он прекрасен.

Моё сердце начинает биться быстрее, и я замечаю, что мои руки снова трясутся. На этот раз сильнее.

Я рассматриваю флакон «Диазепама» на своей тумбочке.

Всего пара таблеток, чтобы снять напряжение.

Схватив флакон, я вытряхиваю две, а затем, передумав, увеличиваю количество до четырёх.

Подойдя к туалетному столику, я беру уже полупустую бутылку джина. Открутив крышку, я сую таблетки в рот и делаю большой глоток джина, проглатывая их.

Ставлю бутылку обратно на тумбочку и просто смотрю в окно, проводя рукой по своим волосам.