Шторм моей любви

Что сказать, умный мужчина – это достойный соперник во всем. Анатолий улыбнулся, понимая все, что я хотела ему донести, и вежливо ответил:

– Очень жаль, что такая прекрасная женщина занята. Увы! Надеюсь, вы будете счастливы со своим избранником. Прошу извинить. Был уверен, что вы разделяете мою симпатию. И… по любому вопросу всегда рад проконсультировать и представлять ваши интересы в суде.

– Благодарю. Очень приятно слышать. Я в вас не ошиблась, – произнесла и, признательно улыбнувшись, добавила: – Простите, вынуждена идти. Маленькая дочь уже заждалась свою маму.

– Да, конечно. Всего доброго, – выдал Летов и я, уже перестав любезно скалиться, направилась домой, раздумывая о том, ждут ли меня на пороге для важного разговора.

Только вошла в дом, и еще даже не успев включить свет, услышала:

– Опять подослала эту змею! Непробиваемую хамку! Зачем тогда оставляешь мне ребенка, если не доверяешь?

Вздохнула и надавила на включатель. Просторный коридор озарился светом от подсветок на натяжном потолке, шедших волной по левой стороне. Не торопясь, сняла сапоги и повесила шубу на плечики в шкаф-купе. Медленно с каменным лицом направилась к матери, стоящей на проходе, уперев руки в бока, ожидая моего ответа. Оказавшись напротив, проговорила:

– Потому как беспокоюсь за свою дочь.

– Я работала воспитателем всю свою жизнь! – почти прокричала она, сжимая руки в кулаки.

– Знаю, а также то, что к чужим детям ты относилась лучше, чем ко мне. Видно я – нежеланный ребенок. Хорошо, что уже не реагирую на этот факт, а то бы ужасно расстроилась.

– Ты преувеличиваешь! И как бы я не была зла, детей не обижаю.

– Рада, но твои слова говорят о другом, – сказала и направилась в ванную, чтобы смыть макияж. В спальне не стала раздеваться, зная, что Елена Николаевна и туда пойдет за мной со своими претензиями, а там дочка спит. – Поэтому не обижайся на мои поступки, продиктованные твоими действиями,

– Ты во всем робот! – выдала она, а потом добавила: – Такая бессердечная дрянь, какой была моя сестра.

Стало неприятно, и я повернулась к ней со словами:

– Нельзя так о тех, кого нет с нами. И она… не такая, и твоя сестра!

– Да уж… таких сестер ни кому бы не пожелала, – ядовито прохрипела мать, высокомерно выпрямившись, прожигая меня презрительным взглядом.

– Я тоже никому не желаю такого брата как у меня. Ленивое чудовище, – бросила слова, повернувшись к ней. Знала, что они заденут ее, но за тетку обидно. Достойная женщина была, насколько слышала от бабушки и дедушки.

Мать стремительно кинулась ко мне и замахнулась. Решительно перехватила ее руку и отчеканила:

– Никогда не смей! Никогда!

– Ты… Ты… Презираю тебя, – с отчаяньем процедила она, отчего мне стало не по себе. Столько ненависти.

– Что же тогда терпишь?! – раздраженно поинтересовалась, отворачиваясь от нее. Схватила гель для снятия макияжа с полочки и надавила на флакон, размышляла о том, что нужно в срочном порядке заняться квартирой. Куплю и оформлю на себя, чтобы не претендовали некоторые. Займу нужную сумму. Уверена, получится без проблем. Потерпеть осталось недолго, что радует.

– Ушла бы к сыну, но некуда. Не жила бы с тобой, будь моя воля.

Вместо капли вылила почти половину флакона, сразу же смывая напором воды в раковину, пытаясь не реагировать на ее замечание. Сколько ненависти, даже удивительно, что меня в детстве не придушили подушкой.

Не ответила, смыла макияж, почистила зубы и вытеревшись, направилась на выход, искренне считая, что мама еще не закончила. Зная ее, сейчас будет финальный вопрос. Прошла мимо и уже в коридоре услышала:

– Я в последний раз прошу тебя помочь брату.

Хотела спросить: «Как помочь?! Что именно она хочет от меня?!», но не стала тратить свое время, зная прекрасно ответ. Не поворачиваясь, сказала:

– Нет. С покойной ночи!

Оказавшись в спальне, поцеловала свою маленькую девочку и, переодевшись в пеньюар, легла спать. Думала, не усну, если учитывать, что со мной за день произошло, но как только коснулась головой подушки, моментально погрузилась в сон.

ГЛАВА 5

10 января

Сидела в палате отца лучшего реабилитационного центра, куда его перевела с государственной больницы. Здесь с ним работали, восстанавливая последствия инсульта. Сейчас папа уже разговаривал, но съедал слова. Писать и поднимать руки вверх не мог, что его ужасно угнетало.

– Папа, не переживай. Все будет хорошо, – сказала, сжимая его ладонь, сидя на стуле. Он в ответ кивнул и произнес:

– Ты … така-я… хо-ро-шая…Горжу-сь то-бо-й. Силь-на-я… как… о-на…

Некоторые слова почти не слышала, но понимала, зная, что хочет сказать. Нажмурилась и села на кровать, обняв его. Прижалась к плечу и прошептала:

– Я в тебя, пап. Не в мать. Так что давай, выполняй все, что необходимо – в бассейны ходи, на массажи, и сразу пойдешь на поправку. Здесь превосходная реабилитационная программа. Даже танцы есть.

Он улыбнулся и тут же помрачнел. Посмотрел на меня с надеждой и спросил:

– Ка-а-к вну-ки?

Улыбнулась и поведала: