Шторм на Ладоге. Полная версия (СИ)

Марджи вышла из-за ширмы. С души свалился тяжелый камень: никакого воспаления или гормонального сбоя у нее нет, она здорова. И еще - она ждет ребенка. Она будет матерью.

В сквере она скомкала и выбросила в урну пачку сигарет. "Я здорова. Медицинское чудо. Одиннадцать или двенадцать недель... Значит, это тогда, в землянке... Если бы я не забивала себе голову всякой хренью, а показалась врачу еще в Петербурге, мне не нужно было бы уезжать от Алекса. Я думала, что у нас нет будущего и не хотела вешать на него еще и свою неизлечимую болезнь. А теперь я уехала и, оказывается, беременна от него. И что делать?".

Осень еще не вступила в свои права, солнце ярко светило в синем небе, облака были белоснежными и легкими. Но с севера уже тянуло прохладой, а на плечо девушке упал золотистый кленовый лист. Марджи взяла его за стебелек и вышла из сквера. Ветерок играл ее короткими волосами. Голубые джинсы и клетчатая рубашка облегали ее статную фигуру, которая пока еще не изменилась, указывая на предстоящее материнство. Марджи хорошо загорела и окрепла, и встречные мужчины с интересом провожали ее взглядами. А девушка привыкала к мысли о том, что она абсолютно здорова и через полгода у нее будет ребенок.

В Виргинию девушки вернулись в конце августа, когда неяркое северное лето сменилось серыми тучами и прохладными сентябрьскими дождями. Кристель выздоровела и только слегка покашливала, но доктор Савицкая заверила, что через несколько месяцев это пройдет. Павел получил орден и новое назначение. Теперь ему предстояло работать в ГУВД Санкт-Петербурга, и перспектива получить генеральские погоны стала еще реальнее.

Когда их стали вывозить на прогулку в парк, Павел и Кристель часто встречались. Павел поддерживал девушку под руку, когда она пыталась ходить самостоятельно. После ранения и долгой болезни девушка сильно похудела, побледнела, измученные глаза казались еще больше, но полковнику она казалась прекрасной. Когда он узнал, что Орлицы уезжают, то даже долгожданный перевод в Питер не мог развеять его досады.

В августе Алексей с братом, как и обещали, отвезли Кристель и сестер Беркли с матерью в Гатчину, где они провели день в парке, гуляя по аллеям и дворцам и катаясь в лодке на Приоратском пруду.

Марджи и Алексей почти не разлучались. Энергичная, острая на язык девушка преобразилась. И только Алеша знал, какой нежной и страстной она может быть...

"Получается, я зря уехала, - думала Марджи, подходя к дому. - Я не хотела вешать на Алекса свою болезнь и причинять ему новое горе, а оказывается, могла его обрадовать. Да... Натупила!".

Она с грустью вспомнила берег северного озера, землянку, закопченный котелок и карие глаза Алекса совсем близко... Теперь она часто об этом вспоминала. Однажды Кирстен заметила: "Ты изменилась после России, Мэй!". "Было, от чего", - Марджи сложила приготовленное для запекания печенье на противень. "Почему ты ему не позвонишь?" - поинтересовалась сестра; Марджи и Кирстен с детства были откровенны друг с другом. Но на этот раз Орлица промолчала. "Можно подумать, что Россия на другой планете!" - продолжала Кирст, но снова не дождалась ответа от сестры. "Тебя не поймешь!" - махнула рукой она и поставила противень в духовку.

Кристель жила в родительском доме в Вашингтоне. Она набиралась сил, и ее голос по телефону звучал все тверже, а приступы кашля случались все реже. Открывать авиашколу девушки решили в следующем году.

Натали добилась своего: увольнение Орлиц признали незаконным и в отношении Мейерса и Ройстона в Пентагоне началось служебное расследование. Миссис Бритве охотно помогали адвокаты из юридической конторы Стэнтона, затаившего на Мейерса обиду за дело Беркли.

- Мама, будь милосердна, не добивай бедного полковника, - попросила Кристель, прочитав очередной материал Натали на первой полосе "Пост".

- Он к вам не был милосерден, - отрезала мать, смешивая в двух стаканах лаймовый сок и мятный сироп, - пусть теперь испытает на себе то, что устроил вам. Да, теперь я знаю, что ваше увольнение подстроил Куолен, но и Мейерс вел себя недостойно.

- Мама, Эрик все равно нашел бы способ к нам подобраться, даже если бы полковник оставил нас на службе...

Кристель кашлянула и потерла белый шрам на груди, там, где пуля из "пустынного орла" сразила ее.

- Странно, что ты его защищаешь, - Натали подала ей стакан сока, - после того, как он разрядил на вас весь свой мужской шовинизм!

Кристель не стала спорить дальше, зная, какой неуступчивой и беспощадной может быть мама, если кто-то посмеет задеть ее близких.

- Ты жалеешь о том, что уехала из Петербурга? - Натали взяла журнал, который лежал на коленях у дочери. Издание русской общины в столице рассказывало о новом назначении полковника Веселова из Ленинградской области и его подвиге. На фото Павел, похудевший, но подтянутый, с решительным взглядом был еще больше похож на своего брата, но внимательный женский взгляд Натали различил в его глазах такую же грусть, как у Кристель...