Шторм в Гавани Ветров

Она вспомнила свой первый полет на Эйри, добрых шесть лет назад, сразу после вступления в Возраст. Тринадцатилетняя девчонка, гордая от того, что прилетела так далеко, одна, но ейце застенчивая и слегка напуганная. В большой комнате тогда собралось больше десятка летателей. Они сидели полукругом около огня, пили, смеялись. Вечеринка в самом разгаре. Все обернулись, когда она вошла, заулыбались. Гарт был тогда молодым летателем, Доррель совсем мальчишка, тощий, чуть старше ее. Она еще никого не знала. Но Хелмер, опытный летатель с острова неподалеку от того, где жила Марис, тоже был тогда на Эйри. Он всех и познакомил. Даже сейчас Марис помнила имена и лица: огненно-рыжая Анни с Кульхолла, Фостер, который позже располнел и не смог летать, Джемис-старший… Особенно ей запомнился Ворон, молодой высокомерный летатель, разодетый в черный мех с металлическими блестками, который три раза подряд приносил Восточным победу на состязаниях. Еще тогда была худенькая, гибкая блондинка с Внешних Островов. Собственно говоря, вечеринка была в ее честь: редко кто из Внешних залетал в такую даль.

Все стали поздравлять Марис, и скоро ей начало казаться, что почетный гость не девушка с далеких островов, а она. Ей налили вина, невзирая на возраст, потом все пели и рассказывали байки о полетах, большинство из которых она уже слышала раньше, но никогда — в такой компании. Наконец, когда Марис полностью освоилась с обстановкой, летатели перестали уделять ей особое внимание, и вечеринка продолжалась своим обычным ходом.

Конечно, это была незабываемая встреча, но особенно четко в память Марис врезался один эпизод. Из Восточных присутствовал один только Ворон, и, естественно, на его долю доставалось множество в общем-то безобидных шуток и насмешек. Но он немного выпил и, в конце концов не выдержав, вскочил и пошел к выходу.

— Вы называете себя летателями! — крикнул он от дверей своим резким голосом, который и сейчас звучал у Марис в ушах. — Идите все сюда, я покажу вам, как надо летать!

Все выбрались наружу и отправились к прыжковой скале самой высокой скале на Эйри. Двести футов отвесной стены, а в самом низу — острые зубья камней и яростно бьющаяся среди них вода. Ворон со сложенными крыльями подошел к краю, раскрыл первые три сегмента и вдел руки в петли, но сегменты не закрепил, и крылья свободно поворачивались вместе с руками. Марис в первый момент не могла понять, что он собирается делать, но вскоре ее недоумение рассеялось.

Ворон разбежался и прыгнул вперед. Со сложенными крыльями!

Марис вскрикнула и бросилась к краю. Остальные тоже подошли, кто побледнев, кто насмешливо улыбаясь. Доррель оказался рядом с ней.

А Ворон стремительно падал вниз головой, прижав руки к бокам, и только серебряное полотно крыльев неистово билось под напором воздуха. Казалось, это продолжается бесконечно. Но в последний момент, уже над самыми камнями, когда Марис ясно представила себе и почти почувствовала страшный удар, вдруг как бы из ниоткуда сверкнули на солнце расправленные крылья, Ворон успел поймать ветер, выровнялся и полетел.

Марис была потрясена. Но Джемис-старший, самый опытный летатель Западных, только рассмеялся:

— Я уже дважды видел этот трюк Ворона. Он смазывает маслом крепления сегментов и в нужный момент изо всех сил выбрасывает крылья в стороны. Каждый сегмент поочередно становится на место и закрепляется. Красиво, конечно. Спорить готов, он долго тренировался, прежде чем решился такое показать. Только когда-нибудь один из шарниров застрянет и мы о Вороне больше не услышим.

Но даже эти трезвые слова не могли омрачить чуда. Марис часто видела, как летатели, не дожидаясь помощи бескрылых, поднимают руку с почти раскрытым крылом и резким взмахом ставят на место последние один-два сегмента. Но чтобы вот так!..

Ворон усмехнулся, когда его встретили на посадочной полосе, и, обращаясь ко всем, произнес:

— Когда вы сможете так, тогда будете называть себя летателями!

Конечно, он был безрассуден и заносчив, но в тот момент и еще несколько лет спустя Марис казалось, что она влюблена в бесстрашного Ворона.

Марис грустно покачала головой и допила вино из каменной кружки. Сейчас она понимала, как глупо было все это. Ворон погиб года через два после той встречи: бесследно пропал в море. Каждый год погибало более десятка летателей, и обычно с ними пропадали крылья. Иногда неловкие летатели тонули, иногда длинношеие сциллы нападали на неосторожных. Шторм настигал усталых, грозовые молнии охотились за металлом в крыльях. Летателя подстерегает много опасностей, но большинство, полагала Марис, просто сбивались с пути и летели уже неизвестно куда, пока усталость не заставляла их падать в море. Случалось, кто-нибудь становился жертвой редкого, но наиболее страшного явления — штиля. Сейчас Марис понимала: у Ворона с его эффектными, но никому не нужными трюками было гораздо больше шансов погибнуть, чем у любого другого летателя.

Голос Дорреля оторвал ее от воспоминаний.

— Марис, смотри не усни.