Шторм войны

– Если я брошу свой город, то откажусь и от надежды когда-либо стать королем. Неужели страх настолько тебя ослепил?

Пресытившись этими глупостями, я говорю очевидную вещь – хотя бы для того, чтобы сэкономить время:

– Оставшиеся Серебряные Дома ни за что не присягнут сбежавшему королю, – я вскидываю голову, употребляя все свои светские навыки, чтобы казаться сильной. – А те, кто присягнет, не станут его уважать.

– Спасибо, – медленно произносит Кэл.

Я указываю на окно и на утесы за ним.

– Река течет в обратную сторону, и уровень поднимается. Видимо, для того чтобы их корабли могли пройти до самого города.

Кэл благодарен мне за возвращение к теме. Он делает шаг в сторону, чтобы отойти на некоторое расстояние от родичей. Теперь мы с ним почти рядом.

– Озерные намерены разделить город пополам, – говорит он, глядя то на моего молчаливого отца, то на бабушку. – Я уже приказал отправить на тот берег нужное количество сотрудников безопасности и пополнить их число солдатами, которые еще остаются на службе.

Птолемус морщит нос.

– Может быть, лучше собрать силы и приготовиться к обороне дворца? Не разделяться?

Мой брат воин, как и Кэл, но не стратег. Сплошные мышцы. И Кэл живо указывает Толли на его ошибку.

– Королевы-нимфы сразу поймут, какая сторона уязвимее, – объясняет он. – Но если оба берега будут одинаково обороняться, Озерные не сумеют найти слабое место. И мы зажмем их на реке.

– Сосредоточить воздушный флот над городом, – говорю я.

Это не предложение, а приказ. И никто не спорит. Несмотря на грозящую нам опасность, я ощущаю прилив гордости.

– Пусть стреляют по кораблям. Если удастся потопить хоть одно судно ниже по течению, мы их затормозим, – мрачная улыбка появляется на моих губах. – Даже нимфы не способны удержать на плаву корабль, полный дыр.

На лице Тиберия Калора нет радости. Его глаза полны душевной муки.

– Превратить реку в кладбище…

Для Красных и для Серебряных. Для Озерных и пьемонтцев. Для врагов. Вот кто они такие. Безликие, безымянные. Они идут, чтобы убить нас. Всё просто. На одной стороне – люди, которых я люблю. И все-таки у меня что-то сжимается в груди, хотя я никогда этого не признаю. Ни перед кем, даже перед Элейн. Какого цвета будет река, когда битва закончится?

– На суше нас задавят числом, – продолжает Кэл и начинает расхаживать по залу. В его поведении есть нечто безумное. Он как будто разговаривает сам с собой, рисуя перед нами план битвы. – А их бури не дадут нашему воздушному флоту покоя.

Мой отец по-прежнему молчит.

– Там будут и Красные солдаты, – говорит Джулиан, почти извиняющимся тоном.

И вновь у меня все переворачивается в животе. Кэл, кажется, ощущает сходный трепет. Он слегка запинается.

Анабель лишь фыркает.

– Хоть какое-то преимущество. Их много, но они уязвимы. И не так опасны.

Пропасть между ближайшими советниками Кэла становится устрашающей. Джулиан почти усмехается ей в лицо, и обычное спокойствие изменяет ему.

– Я имел в виду другое.

«Уязвимы. Не так опасны». Анабель права – только по другой причине.

– Озерные не стали лучше обращаться с Красными, – говорю я. – В отличие от нас.

Испепеляющий взгляд старой королевы полон смертоносной красоты.

– И что?

Я говорю медленно, словно объясняю азы стратегии ребенку. Приятно видеть, что это ее раздражает.

– Красные из Озерного края будут меньше склонны драться. Возможно, они даже предпочтут перейти на сторону государства, которое гарантирует им пристойное обращение.

Она прищуривается.

– Мы не можем на это полагаться.

Заученно улыбнувшись, я жму плечами, так что стальные пластины доспехов приподнимаются.

– В Причальной Гавани так и произошло, не забывайте.

Вытаращенные глаза всех присутствующих весьма красноречивы. Даже Птолемус в растерянности. Только Кэлу и Джулиану, кажется, нравится моя мысль – их лица сдержанны, но задумчивы. Мой взгляд падает на Кэла, и тот решительно его удерживает. И чуть заметно кивает.

Он облизывает губы и вновь принимается рассуждать.

– У нас нет новокровок-телепортов, но мы можем снова как-нибудь переправить вас обоих, – Кэл указывает на Птолемуса и на меня, – на корабли. Нейтрализовать вражескую артиллерию…

– Мои дети этого делать не станут.

Голос Воло негромок, но звучен, он так и вибрирует в воздухе. Он отдается в моей груди – и я вновь становлюсь маленькой девочкой, которая сжимается от страха перед властным отцом, готовая сделать что угодно, лишь бы он не сердился. Лишь бы заслужить столь редкую улыбку или проявление любви, хоть самое крошечное.

«Нет, Эванжелина. Так нельзя».

Я сжимаю кулак, так что ногти впиваются в ладонь. И враз прихожу в себя. Острая боль возвращает меня к действительности, к краю пропасти, на котором мы все стоим.

Кэл гневно глядит на моего отца – это безмолвный поединок воли. Мама молчит, положив ладонь на голову волка. Желтые глаза зверя неотрывно смотрят на молодого короля.

Мои родители сами не намерены драться и нам не позволят. Но в Причальной Гавани они охотно послали нас в бой. Рискнули нашими жизнями. Ради победы.

Они думают, что битва за Археон уже проиграна.

Они намерены сбежать.