Шторм войны

Килорн начинает разглядывать мои руки, одеяло – что угодно, только не смотрит в глаза, – и я понимаю, что он имеет в виду. Он стискивает зубы, и на щеке у него вздрагивает мускул.

Что-то во мне ломается. Пружина наконец ослабла. Я вздыхаю и откидываюсь на спину, закрыв глаза. На меня накатывает буря чувств. Нужно лишь перетерпеть ее.

Мэйвен мертв.

Стыд и гордость. Скорбь и облегчение. Такое ощущение, что меня вот-вот стошнит. Но дурнота проходит, и, открыв глаза, я обнаруживаю, что все по-прежнему.

Килорн молча ждет. Когда это он научился терпению? Впрочем, Килорн сильно изменился за год. Раньше он был обычным рыбацким мальчишкой, простым парнем из Подпор, чье будущее простиралось максимум до завтра.

И я была такой же.

– Где труп?

– Не знаю, – говорит он, и я вижу, что он не врет.

Килорну нет смысла лгать.

Как и после гибели Элары, я захочу увидеть тело. Я должна убедиться, что с Мэйвеном покончено раз и навсегда. Но он пугает меня сильнее, чем мертвая Элара. Смерть – это зеркало, и, глядя на него, я боюсь увидеть себя. Или, еще хуже, мальчика, которому когда-то поверила.

– Кэл знает? – голос у меня обрывается, уступив приливу чувств.

Я прижимаю руку ко рту, пытаясь успокоиться. Не стану плакать о Мэйвене. Не стану.

Килорн просто наблюдает. Лучше бы он обнял меня, взял за руку, может быть, принес что-нибудь сладкое. Но он отстраняется и встает. Его взгляд полон такой жалости, что я вздрагиваю. Я не жду, что он поймет, и не хочу этого.

Как Сара, Килорн направляется к двери, и я внезапно ощущаю свое одиночество.

– Килорн… – протестую я, но он поворачивает ручку.

И в комнату входит кое-кто еще.

Кэл наполняет спальню теплом – как будто кто-то растопил камин. Сияющая алая броня сменилась простой одеждой. Черного и красного в ней нет ни лоскутка. Потому что это больше не его цвета.

Килорн выскальзывает из комнаты за спиной у Кэла, оставив нас одних.

Прежде чем я успеваю задуматься, слышал ли Кэл мой вопрос, он отвечает на него.

– Ты сделала то, что должна была, – говорит он, медленно опускаясь в кресло.

Но держится на расстоянии. Эти несколько сантиметров – зияющая пропасть.

Нетрудно понять, почему.

– Прости.

На глаза наворачиваются слезы, и Кэл расплывается передо мной. «Я лишила его брата».

Я убила тирана, палача. Злобное, искаженное, сломленное существо. Человека, который прикончил бы меня, если бы я ему не помешала. Убил бы всех, кто мне дорог. Мальчик, превращенный в чудовище. Мальчик, у которого не было ни шанса, ни надежды.

– Кэл, прости.

Он подается вперед, положив руку на одеяло, но по-прежнему соблюдая дистанцию. Прохладный шелк украшен длинной полосой серо-синей вышивки. Кэл разглядывает узор на одеяле и молча обводит его пальцем. Я подавляю желание сесть и прикоснуться к нему. Пусть посмотрит мне в глаза и скажет все, что хочет. Мы оба знали, что это произойдет. Оба знали, что Мэйвену нельзя помочь. Впрочем, от этого не легче. И Кэл страдает гораздо сильнее меня.

– Что теперь? – шепчет он, словно обращаясь к самому себе.

«А что, если мы ошиблись? Что, если Мэйвена можно было каким-то образом спасти?» Эта мысль разрывает мне душу, и по щеке катится первая слеза.

«Что, если я не лучше его?»

В одном я уверена твердо. Мы никогда не узнаем правды.

– Что теперь… – повторяю я и отворачиваюсь к окну.

Я смотрю на небо, затянутое дымкой и озаренное слабым светом звезд. Время тянется, а мы молчим. Никто не приходит навестить меня. Никто не зовет Кэла. Я почти жалею об этом.

Но тут его пальцы движутся и касаются моих. Чуть-чуть.

Но этого достаточно.

Эпилог. Мэра

– Ты точно не хочешь вернуться и посмотреть?

Он с ума сошел? На такие глупости даже отвечать не стоит.

Но Килорн смотрит на меня выжидающе – и невинно, как ребенок. Образно выражаясь. Килорн даже в детстве не отличался невинностью.

Он сует руки в карманы и ждет моего ответа.

– Посмотреть на что? – спрашиваю я, пожимая плечами, пока мы шагаем по летному полю в Археоне.

Низко на горизонте, заслоняя заходящее солнце, висят тучи – и дым. Он по-прежнему стелется над городом. Прошла неделя, а пожары еще не до конца потушены.

– На нашу шаткую хибару? Ее, скорее всего, разграбили, ну или кто-то в ней поселился, – бормочу я, думая про свой старый дом в Подпорах.

Я не испытываю желания туда возвращаться. Вполне возможно, что Мэйвен разрушил его просто назло. Когда был жив. И выяснять я не намерена.

– А ты бы хотел вернуться в Подпоры?

Килорн качает головой, почти подпрыгивая на ходу.

– Не-а. Того, что мне было дорого, там уже нет.

– Лесть до добра не доведет, – предупреждаю я. Килорн, похоже, так и рвется обратно в Монфор. – Как там Кэмерон? – добавляю я, понизив голос.

В настоящее время Кэмерон и ее родители помогают Алой гвардии наладить связь с техническими городами. Они лучше всех знакомы с бывшими трущобами и знают, как устроить в них новую жизнь.

– А что Кэмерон? – ухмыльнувшись, спрашивает Килорн и жмет плечами.

Он пытается сбить меня со следа. Но его щеки окрашиваются легким румянцем.

– Она прилетит через месяц или вроде того. С другими новокровками. Как только все немного уладится.