Шторм войны

– Интересная штука – бизоны и коровы. Такие непохожие – но, тем не менее, две ветви одного древа. И хоть они отдалились друг от друга настолько, насколько могут отдалиться два вида, они прекрасно уживаются бок о бок. Пасутся в одном стаде. Даже скрещиваются.

Тиберий кашляет и чуть не давится.

Щеки у меня вспыхивают.

Эванжелина смеется в кулак.

Фарли приканчивает бутылку вина.

– Я сказал что-то неуместное? – Кармадон обводит нас взглядом, и его черные глаза смеются. Он прекрасно понимает, что сказал и что это значит.

Анабель заговаривает первой, чтобы избавить внука от смущения. Она оглядывает зал поверх своего бокала.

– Опоздание вашего супруга довольно-таки невежливо, милорд.

Улыбающийся Кармадон не лезет за словом в карман.

– Согласен. Я позабочусь, чтобы его постигла скорая кара.

Бизонье мясо нежирно, и Кармадон прав: оно вкуснее говядины. Я забываю о хороших манерах, поскольку и Кармадон спокойно поедает картошку руками. Уходит не больше минуты, чтобы слопать половину стейка и весь поджаренный лук. Я сосредоточенно подчищаю тарелку вилкой, собирая последние вкусные кусочки, и едва замечаю, как у нас за спиной открывается дверь.

– Прошу прощения, – говорит Дэвидсон, быстро шагая к столу.

За ним следует Джулиан. Увидев их рядом, я поражаюсь, насколько они похожи. Поведением, а не внешностью. У обоих ненасытный вид – это жажда знаний. Во всем остальном они разительно отличаются. Джулиан болезненно худ, волосы у него редкие и тонкие, карие глаза тусклы. Дэвидсон – воплощенное здоровье, его седая шевелюра аккуратно подстрижена и блестит; несмотря на возраст, он – сплошные мускулы.

– Что мы пропустили? – спрашивает он, садясь рядом с Кармадоном.

Джулиан неуверенно обозревает стол и замечает единственное свободное место. Предназначенное для Тиберия – если бы Тиберий не тратил столько сил на то, чтобы меня бесить.

Кармадон фыркает.

– Обсуждаем меню, размножение бизонов и твою непунктуальность.

Смех премьера звучит открыто и искренне. Он или не чувствует никакой нужды притворяться, или великолепно играет свою роль даже в собственном доме.

– То есть нормальная застольная беседа.

Джулиан, устроившийся в дальнем конце стола, конфузливо подается вперед.

– Боюсь, это моя вина.

– Библиотека? – спрашивает Тиберий с понимающей усмешкой. – Наслышаны.

Его голос звучит с такой теплотой, что у меня голова идет кругом. Он любит своего дядю.

Мне больно от любого напоминания о том, как он добр и заботлив (не считая нескольких ошибочных решений).

Углы губ у Джулиана приподнимаются.

– Я предсказуем, не правда ли?

– Уж лучше предсказуемость, – бормочу я.

Достаточно громко.

Фарли ухмыляется. А Тиберий хмурится и поворачивается ко мне – быстрым плавным движением. Рот у него открыт. Кажется, он намерен сказать нечто опрометчивое и глупое.

Анабель заговаривает первой, защищая внука от самого себя.

– Чем же эта библиотека так… интересна? – спрашивает она с явным презрением.

Я не удерживаюсь.

– Книгами, наверное.

Фарли беззастенчиво хохочет, а Джулиан пытается скрыть усмешку салфеткой. Остальные более сдержанны. Однако негромкий смешок Тиберия заставляет меня замереть. Я смотрю на него и вижу улыбку на губах и лучики в уголках глаз. Он глядит на меня. Я понимаю, что на мгновение принц забыл, где мы – и кто мы. Он тут же замолкает. Лицо Тиберия вновь обретает нейтральное выражение.

– О да, – продолжает Джулиан, хотя бы для того, чтобы отвлечь нас друг от друга. – Огромное количество книг. По естественным наукам, а также по истории. Боюсь, мы увлеклись, – он делает глоток, а затем указывает бокалом на Дэвидсона. – Премьер, во всяком случае, оказал мне любезность.

Дэвидсон поднимает бокал ответным жестом. На запястье у него тикают часы.

– Всегда готов поделиться книгами. Знание сродни приливной волне, которая несет корабли.

– Вам нужно посетить Долинные хранилища, – говорит Кармадон. – И гору Рог.

– Мы не намерены обозревать все ваши достопримечательности, – ядовитым тоном произносит Анабель. Она медленно кладет приборы на тарелку с недоеденным стейком. Намекает, как ей всё это надоело.

Эванжелина, закутанная в меха, поднимает голову. Она, как кошка, наблюдает за старой королевой. Что-то обдумывает.

– Согласна, – говорит она. – Чем скорее мы вернемся, тем лучше.

«Понятно, к кому ей не терпится вернуться».

– Ну, это зависит не от нас… Извините, – добавляет Фарли и тянется через стол.

У старой королевы буквально глаза лезут на лоб, когда Красная мятежница хватает не доеденную ею порцию и сгребает остатки к себе на тарелку. Фарли уверенно режет мясо; ее нож так и танцует. Я видела, как она проделывала с человеческой плотью вещи и похуже.

– Это зависит от правительства Монфора, – продолжает Фарли, – и от того, должно быть, согласится ли оно предоставить еще солдат. Так ведь, премьер?

– Да, – отвечает Дэвидсон. – Войну невозможно выиграть в дружеской компании. Каким бы ярким ни был флаг.

Его взгляд перебегает с Тиберия на меня. Я понимаю, что он имеет в виду.

– Нам нужны армии.

Тиберий кивает.